— Ты все время молчишь, — заметил Брайан.
— Ничего подобного, — резко ответила я.
— Да. Ты молчишь с тех пор, как я тебе сказал, что видел в галерее твою секретаршу. Теперь мы пришли в это темное, мрачное место. Что-нибудь случилось?
— Да ничего. Хочешь пойти в другое место?
— Лиззи, меня не волнует, где мы будем есть. Я просто хочу знать, что тебя мучит?
— Просто… просто искусство иногда так действует на меня, — пролепетала я. — А у тебя так не бывает?
— Нет, — ответил он, откусывая хлеб. — Ты не должна так волноваться из-за нескольких старых картин. — Художников-то это не волновало.
— Откуда ты знаешь?
— Ты думаешь, что у Пикассо сердце кровью обливалось, когда он писал этих плачущих женщин? Ничего подобного! Он посмеивался и собирался в банк. Не надо из-за этого волноваться. Пусть тебя волнует крах азиатского рынка. Пусть тебя волнует землетрясение в Калифорнии. Что-то действительно серьезное. Веселей, Лиззи, мне осталось всего два дня.
Конечно, ирония ситуации поразила меня. Я сижу здесь, съедаемая ревностью из-за того, что Ричард ходит по галерее с моей соседкой по квартире Симой, и обедаю с Брайаном, после того как провела именно с ним, а не с Ричардом, своим официальным парнем, две безумные ночи. Строго говоря, Ричард не делал ничего плохого. Он просто пошел в воскресенье в галерею с приятельницей. Скорее всего, их отношения были абсолютно платоническими. Я в этом не сомневалась, потому что была абсолютно уверена, что Сима даже не будет рассматривать ухаживания какого-то бухгалтера. С другой стороны, я знала, что поступаю плохо. Я изменила Ричарду. Подумать только, что единственная причина, по которой я не рассталась с Ричардом сразу, когда Брайан заявил о приезде, состояла в том, что я как последняя дрянь не хотела лишиться подарка на день рожденья. Это я была сволочь, а не он.
И разве не я решила, что в любом случае между мной и Ричардом все кончено? Я должна сказать ему, что все кончено, чтобы поехать в Америку с Брайаном. Я должна бы радоваться, что Сима помогает ему лечить раны в мое отсутствие. Ощущение предательства было совершенно неоправданным и необъяснимым, и вместо того чтобы есть «чиабату» с оливками, я растерзала ее на гору крошек.
— Хочешь войти в номинацию на премию Тернера? — спросил Брайан, кивнув головой на гору крошек. — Что-то случилось, ведь так? Может, расскажешь, что творится у тебя в голове, пока официант не принес тебе слюнявчик?
Брайан отодвинул от меня тарелку, лишив меня хлеба, на который я изливала свой гнев.
— Скажи мне, — спросил он, одновременно поглаживая меня по бедру, чтобы лестью выманить ответ.
— Хорошо, — ответила я, пытаясь соображать быстро. — Кое-что не ладится. Я провела отличный день, но теперь не могу не думать о работе и о проекте 20:20. Я знаю, что должна полностью доверять Симе в свое отсутствие, но когда я увидела ее сегодня в галерее, я засомневалась, могу ли я полностью доверять ей. Может, она еще слишком молода для такого груза ответственности, который я возложила на нее в последнее время.
Последняя часть моей речи была чистая правда. Я действительно стала думать, уж не начала ли Сима взимать с меня дань за уход за Геркулесом, решив, что моя дань в данном случае — это мой парень.
Брайан взял меня за руку под столом.
— Лиззи, сегодня воскресенье. Даже если Сима только все портит в твоей работе, ты ничего не можешь сделать сейчас. Но поскольку мы уже об этом заговорили — что это за проект 20:20, о котором я все время слышу? Ты обещала мне все рассказать о нем.
— Тебе будет неинтересно, — выкручивалась я. — Это довольно скучно. Сима так разволновалась только потому, что это первый проект, за который она отвечает.
— А почему 20:20? Отличное название, — не унимался Брайан. — Это как зрение 20:20.
— Вот именно, — лампочка у меня в голове вспыхнула. — Это проект национальной сети магазинов оптики.
— А-а.
— Видишь? Я говорила тебе. Это неинтересно. Он кивнул головой.
Уф-фф.
Мы быстро доели обед. Официант выхватил у нас тарелки, как только мы съели последний кусок. Брайан хотел пойти в другой музей. На этот раз в Британский музей, чтобы увидеть египетские мумии и полюбоваться украденным у греков мраморным фризом.
Я шла за ним через зал, забитый египетскими древностями, издавая восхищенные возгласы, особенно при виде вырезанной руки, достаточно большой, чтобы получилось довольно удобное кресло. Но у меня по-прежнему стояла перед глазами Сима под ручку с Ричардом. Я пыталась сказать себе, что должна порадоваться за них. Мне нравился Ричард, а Сима была лучше всех знакомых мне женщин. Но хотя я и решила связать судьбу с Брайаном, я не могла отделаться от легкого чувства горечи при мысли, что моим отношениям с другим пришел конец.
Хуже того, Брайан сейчас стоял перед статуей, которой восхищался Ричард, когда мы с ним в первые дни нашего знакомства сбежали с работы, чтобы походить днем по музею. Когда Брайан протянул свою руку, чтобы взять меня за руку, я вспомнила, что в точности такой же жест сделал Ричард семь месяцев назад. Но ведь я была счастливее, держа за руку Брайана?
Конечно, я счастливее с Брайаном, твердо сказала я себе, когда мы вечером смотрели друг на друга поверх очередного экзотического блюда.
В начале вечера я составила у себя в голове таблицу. Брайан и Ричард. Аргументы за и против каждого из них.
Достоинства Ричарда: милый парень, мне с ним весело, он разбирается в искусстве. С другой стороны, он бухгалтер, что на международном языке означает скуку, и, кроме того, у него никогда нет денег. Он мог бы быть хорошим приятелем. Но вряд ли годится на роль мужа? В том случае, конечно, если я не собиралась нацепить кольцо на палец и заниматься исключительно приготовлением обедов.
Список достоинств Брайана, понятно, намного длиннее. Он тоже милый, мне тоже с ним весело, и он знает искусство в той степени, чтобы делать на нем деньги, на которые он может покупать мне подарки. К тому же он хорош собой. Кроме того, он научил меня в постели таким вещам, о которых я до этого времени имела весьма абстрактное представление.
Единственный недостаток Брайана состоял в том, что он жил в Нью-Йорке. В Нью-Йорке. Это было и достоинство, и недостаток. Я отчаянно хотела уехать из Лондона. Я хотела уехать в какое-нибудь более интересное место. Но я также думала о том, что буду скучать по родным и друзьям.
— Ты скучал по своей семье и друзьям, когда приехал на год в Оксфорд? — спросила я его.
Брайан пожал плечами.
— У меня появились новые друзья. И потом, всегда есть телефон. Я скучал по тебе, с тех пор как вернулся в Нью-Йорк.
Именно этих слов я и ждала. Я решила сделать решительный шаг.
— Мне бы хотелось поехать с тобой и остаться в Нью-Йорке.
— Я бы тоже этого хотел, — сказал он.
