— Да ладно тебе. — Он покосился куда-то, и она, проследив направление его взгляда, увидела свое платье, аккуратно повешенное на спинку кресла, и скомканные колготки. И сумку — ту самую, на дне которой лежали двести тысяч долларов. — Правда ведь смешно…
— О-о-о, это ужасно! — Она потянулась сладко всем телом, откидывая голову, облизывая губы, глядя на него открыто и невинно, замечая, что прятавшийся в глубине его глаз опасный холод растворяется постепенно, а сами глаза скользят по ее упругим грудкам с розовыми сосками, по раздвинутым ножкам, и утыкаются в то гладко выбритое, порочное и стыдное и зовущее, что находится между ними. — Ужасно, что вам смешно. Я всегда верила, что предназначена для другого — и совсем не для того, чтобы меня подозревали в чем-то и чтобы надо мной потешались…
— Может, скажешь, для чего?
То большое и красное, что минуту назад висело устало, начало крепнуть, и она улыбнулась порочно.
— Кажется, вы уже и сами об этом догадались. И в любом случае это слишком долго рассказывать. Но если вы подойдете поближе, наверное, я смогу вам показать, для чего я родилась и что я умею лучше всего…
— И кстати, взрывать машины и убивать людей у тебя получается хуже, — закончил он за нее, садясь на грудь, нависая над ней, ухмыляясь в предвкушении. — Да я и не сомневался. Какие тут сомнения?..
— Но вы мне так и не ответили! — запротестовала, склоняя голову набок, потому что то большое и красное, что маячило над ней, загораживало его лицо. — Я ведь спрашивала — неужели я…
Он наклонился, неожиданно хватая ее за волосы, чуть приподнимая ее голову. И одним движением заставил ее замолчать, заполняя ее рот, отнимая не только возможность говорить, но и желание. Предлагая ей заняться тем, что у нее действительно всегда получалось лучше всего и было куда интереснее, чем нажимать на кнопки и спусковые крючки, и куда приятнее, для обеих сторон причем.
И последнее, о чем она подумала, прежде чем предаться удовольствию, — это о том, что он дал самый лучший ответ на ее вопрос. Самый убедительный, самый красноречивый, самый исчерпывающий, самый впечатляющий.
Как раз такой, который для нее — бесконечно наивной, в какой-то степени невинной и почти неопытной молодой особы — был куда понятнее любых слов…
