– И… – декан поймал на себе взгляд Чудакулли. – Да. Да? Да ладно тебе, аркканцлер. Мы управляем космическим равновесием, нам ведомы все тайны судьбы – и какая от всего этого польза, если ничего нельзя взорвать? Ну пожалуйста… Я уже все подготовил. Все три заклинания. Сам знаешь, какие последствия могут быть, если их подготовить, а потом не использовать…
Тележка взлетела на дрожащий склон и на двух колесах вписалась в поворот.
– Ну хорошо, – сдался Чудакулли. – Если это так много для тебя значит…
– И… прошу прощения.
Уже начав что-то торопливо бубнить себе под нос, декан вдруг издал страшный вопль:
– Я ослеп!
– Твой бонсай сполз тебе на глаза. Сдумс застонал.
– Как себя чувствуешь, брат Сдумс? – перед глазами Сдумса возникла жуткая харя Реджа.
– Знаешь, – ответил Сдумс. – По-разному…
Тележка опять отскочила от стены и рванула в другом направлении.
– Эй, декан, как там заклинания поживают? – сквозь зубы процедил Чудакулли. – Я с трудом управляю этой штуковиной.
Декан пробормотал еще несколько слов, потом театрально взмахнул руками. Октариновое пламя сорвалось с кончиков его пальцев и скрылось где-то в тумане.
– Йи-хо! – заорал он.
– Декан?
– Да, аркканцлер?
– То, что я недавно сказал тебе о словах на букву «и»…
– Да?
– Это относится и к «йи-хо». Декан повесил голову.
– Да, аркканцлер.
– А почему ничто не сделало «бум»?
– Я ввел небольшую задержку, аркканцлер. Решил, что нам стоит убраться отсюда, прежде чем все рванет.
– Хорошая мысль, мой друг.
– Мы скоро вывезем тебя, Сдумс, – сказал Редж Башмак. – Своих мы не бросаем. Послушайте, я что-то…
И тут пол перед ними взорвался. А потом – и за ними тоже.
Тварь, появившаяся из-под взломанных плит, производила двойственное впечатление. У нее либо вообще не было формы, либо, наоборот, было слишком много форм сразу. Она сердито извивалась и хлестала своими трубками.
Тележка, накренившись, остановилась.
– Декан, еще магия осталась?
– Э… нет, аркканцлер.
– И твои заклинания сработают?…
– В любой момент, аркканцлер.
– Значит, то, что случится с этой штуковиной, случится и с нами?
– Да, аркканцлер.
Чудакулли похлопал Сдумса по плечу.
– Ты нас извини…
Сдумс неловко развернулся, чтобы как следует рассмотреть тварь, преграждающую им путь.
За спиной Матки что-то двигалось. Оно походило на самую обычную дверь, которая ведет, к примеру, в вашу спальню. И дверь эта продвигалась вперед сериями маленьких шажков, как будто кто-то толкал ее перед собой.
– Что это? – удивился Редж.
Сдумс приподнялся в тележке, насколько это было возможно.
– Шлеппель?
– Да ладно… – отмахнулся Редж.
– Это Шлеппель, – сказал Сдумс и закричал: – Шлеппель! Мы здесь! Помоги нам выбраться отсюда!
Дверь остановилась. Потом чья-то решительная рука отбросила ее в сторону.
Перед ними стоял разложившийся в полный рост Шлеппель.
– Привет, господин Сдумс, привет, Редж. Все удивленно уставились на лохматое существо, угрожающе нависшее над ними.
– Э, Шлеппель… э-э… ты можешь расчистить нам дорогу? – дрожащим голосом спросил Сдумс.
– Нет проблем, господин Сдумс. Ради друга я на все готов.
Ладонь величиной с тачку скрылась в тумане и с невероятной легкостью проделала в стене проход.
– Эй, вы только посмотрите! – закричал Шлеппель. – А ведь вы были правы. Страшиле нужна дверь, как рыбе – велосипед! Говорю прямо и говорю громко, я – стра…
– А сейчас, пожалуйста, уйди с дороги.
– Конечно, конечно. Вот ведь пакость! – Шлеппель замахнулся на Матку.
Тележка рванулась вперед.
– Тебе будет лучше пойти с нами! – закричал Сдумс, когда Шлеппель скрылся в тумане.
– Ничего, пускай развлекается. Так будет лучше, – возразил аркканцлер, когда они понеслись дальше. – Поверь мне. Что это было?
– Страшила, – ответил Сдумс.
– А я думал, они водятся только в шкафах и под кроватями, – прокричал Чудакулли.
– Он нашел в себе силы выйти из шкафа, – гордо объявил Редж Башмак. – И наконец-то стал собой.
– Замечательно. Главное, чтобы он становился собой подальше от нас.
– Но мы не можем бросить его там…
– Еще как можем, – отрезал Чудакулли. Сзади раздался звук, похожий на выхлоп болотного газа. Мимо них заструился зеленый свет.
– Заклинания начали срабатывать! – завопил декан. – Скорее!
Тележка вылетела в прохладу ночи и понеслась дальше, отчаянно визжа колесами.
– Йо! – заорал Чудакулли, глядя, как толпа разбегается перед ними.
– Значит ли это, что я тоже могу крикнуть «йо!»? – спросил декан.
– Ну хорошо. Но только один разочек. Каждому разрешается один раз сказать «йо!».
– Йо!
– Йо! – отозвался Редж Башмак.
– Йо! – кивнул Ветром Сдумс.
– Йо! – сказал Шлеппель.
(Где-то в темноте, там, где толпа была пореже, изможденная фигура последнего оставшегося в этом мире привидения-плакальщика господина Банши бочком, стараясь не привлекать к себе внимания, подобралась к трясущемуся зданию и подсунула под дверь записку.
«ОООиииОООиииОООиии», – было написано там.)
Тележка резко остановилась. Но оглянуться никто не решался.
– Шлеппель, это ты? – медленно уточнил Редж Башмак. – И ты сейчас там, прямо у меня за спиной?
– Конечно, господин Башмак, – ответил Шлеппель счастливым голосом.
– Я вот думаю, что страшнее… Столкнуться с ним лицом к лицу? – спросил Чудакулли. – Или гораздо хуже знать, что он сейчас там, у тебя за спиной?
– Ха! – воскликнул Шлеппель. – Этот страшила больше не полезет ни в какие шкафы! Не дождетесь! Никаких подвалов, никаких кроватей!
– Очень жаль, – поспешно сказал Сдумс. – А у нас в Университете такие большие, шикарные подвалы.
Шлеппель на мгновение замолчал. А потом вкрадчивым голосом спросил:
– Что, очень большие?
– Просто гигантские.
– Да? И с крысами?
– О крысах и говорить нечего, там масса беглых демонов и прочих паразитов.
