— Это НЕВЕРОЯТНО!!! — прокричала я. — Не могу поверить! ГОСПОДИ!!! Я вижу кольца! Кольца Сатурна! — изумленно повторила я. — Это просто… волшебство! — Мне хотелось пуститься в пляс. — Из чего они сделаны? — спросила я, любуясь кольцами.
— Из частичек льда не больше кусочка сахара. Но древние ассирийцы верили, что это извивающиеся змеи.
— Они большие?
— Сатурн и сам огромный. Это газовый гигант, состоящий в основном из жидкого водорода, поэтому он очень легкий. Если бы пустить его в огромную ванну, он бы поплыл. А теперь… — Он снял линзу, заменив ее на другую. — Увеличение в девяносто шесть раз.
— Ничего себе! ФАНТАСТИКА!! — ахнула я, вглядываясь в объектив. — Теперь я вижу даже промежутки между кольцами!
— Это деление Кассини. Спутники тоже должны быть видны. Пятнышко слева — Титан, самый большой спутник. Видишь?
— Да! ВИЖУ!!!
— У Сатурна семнадцать спутников, — пояснил Тео. — Один из них, Япет, с одной стороны черный, а с другой белый. Отлично, теперь перейдем к Юпитеру.
Я с нетерпением ждала, когда же Тео наконец повернет телескоп. Лицо и пальцы пощипывало от холода.
— Хорошо, — проговорил он. Я топала ногами, чтобы не замерзнуть. — Взгляни-ка на это.
— ООООООО!!! — простонала я, заглянув в объектив. — АААААА!!!! — снова ахнула я. — Как потрясающе, Тео, он такой ОГРОМНЫЙ!
— Да. В тысячу раз больше Земли. Вообще-то, он больше, чем все планеты, вместе взятые.
— С УМА СОЙТИ!! Он такой… ЗДОРОВЫЙ!!
— Роуз, не так громко, — прошептал Тео и захихикал, — мало ли что люди подумают.
— Ты о чем?
— Ну, эти восторженные крики.
— Извини, но я не могу удержаться! — засмеялась я. На самом деле я была в таком безудержном восторге, словно слепой, который только что чудесным образом прозрел. Мне хотелось подпрыгивать на месте и визжать. Конечно, раньше я видела планеты на снимках в газетах, но наблюдать их собственными глазами — совсем другое дело. — Юпитер — удивительная планета, — сказала я, вглядевшись в объектив. — Поверхность невероятной красоты, как будто мраморная.
— Это всего лишь газ. Юпитер вращается на немыслимой скорости, и поэтому возникают постоянно меняющиеся сгустки цветных облаков. А спутники видишь?
— Да!!!
— Справа. Но, там много вулканов, слева — Европа, а в самом низу, вблизи друг от друга. — Каллисто и Ганимед.
— Каллисто и Ганимед, — мечтательно повторила я. — Какие чудесные имена. Божественно, — вздохнула я. — Я серьезно. — Я встряхнула головой. — Я чувствую себя… переполненной впечатлениями.
Тео улыбнулся:
— Я рад. Думаю, у тех людей, которых не поражает картина ночного неба, нет души. Хорошо, теперь я покажу тебе созвездия. Созвездие Ориона в это время года прекрасно просматривается. — Он повернул телескоп, заглянул в него и отошел в сторону, чтобы я взглянула. — Видишь пояс Ориона? Там, где три звездочки на одной линии?
— Да.
— Спустись вправо и увидишь яркую белую звезду.
— Вижу.
— Это Ригель, ярчайшая звезда созвездия Орион, которая излучает в тысячи раз больше света, чем наше Солнце. Теперь поднимись немного выше и налево… видишь туманное пятнышко вокруг четырех звезд, расположенных трапецией?
— Вижу, но плохо.
Он вставил другую линзу, проверил видимость и снова дал мне взглянуть.
— Это туманность Ориона, — рассказывал Тео. — Своего рода звездная колыбельная — здесь рождаются новые звезды.
— Звезды-малыши! — воскликнула я. — Какая прелесть! Может, их называют старлетками? И как же появляются на свет маленькие звездочки?
— Это не похоже на процесс человеческого размножения, — серьезно произнес Тео. — Для этого не нужна мама-звезда и папа-звезда.
— Неужели?
— Нет. Новая звезда образуется из огромного вращающегося облака сжатого газа и пыли. Из-за гравитации эта масса склеивается, и давление в центре заставляет газ нагреваться. Когда облако нагревается до десяти миллионов градусов Цельсия, происходит ядерная реакция. Высвобождается огромное количество энергии, и звезда загорается. Обычно звезды горят несколько миллиардов лет, — продолжал он. — К примеру, наше Солнце горит уже около пяти миллиардов лет, так что осталось еще пять миллиардов.
— Значит, Солнце уже в зрелом возрасте.
— Да.
— Как и я, — добавила я с сардоническим смешком.
— Нет, — мягко произнес Тео. — Ты еще очень молодая. Дальше, слева от Ориона, — очень яркая звезда Бетельгейзе — американцы называют ее Битлджюс, Жучиный Сок, — видишь? А дальше Близнецы.
— Мой знак зодиака.
— Видишь две яркие звезды там, наверху?
— Какие именно? Их здесь не счесть.
— Вот, — сказал он. — Следи за моей рукой. — Тео встал за моей спиной и положил левую руку мне на плечо. От внезапного прикосновения сердце у меня подпрыгнуло. Потом он вытянул передо мной правую руку, коснувшись моей щеки рукавом лыжной куртки. И хотя от холода щипало кожу, я ощутила теплую волну, поднимающуюся от груди к щекам. — Теперь видишь? — тихо спросил он. Когда он говорил, я чувствовала его теплое дыхание у уха. Почему-то мне стало неловко, я, прищурившись, посмотрела на небо и увидела две яркие звезды одинакового размера.
— Это Кастор и Поллукс, небесные близнецы, — сказал Тео. — Они были сыновьями Леды, а Зевс превратил их в созвездие Близнецов, чтобы они вечно были неразлучны.
Я подумала о Белле и Беа.
— А Орион был охотником?
— Да. Он хвастался, что может убить любое существо на Земле. Но забыл о скорпионе, и тот ужалил его, когда выполз из норы. Боги воскресили Ориона на звездном небе, но Скорпиона тоже отправили туда, правда, так далеко, чтобы эти двое никогда больше не встретились. У меня есть бренди. — Тео достал из кармана набедренную серебряную фляжку. — Хочешь глоток?
— Все эти мифы есть в твоей книге? — спросила я, глотнув бренди.
— О да. Людям нравятся сказки и легенды. Видишь мерцающую звезду — вон там? Это Алгол, вершина головы Горгоны, чудовища с головой из змей, которое убил Персей. Алгол — парная звезда, — продолжал он. — На расстоянии парные звезды выглядят как одна, но на самом деле это две звезды, одна из которых часто ярче другой. Они вращаются друг вокруг друга, соединенные гравитацией в вечные объятия.
— А откуда берется гравитация? — спросила я, когда мы уселись рядом на качели.
— Никто не знает. Известно только, что гравитация — это взаимное притяжение, которое действует на все частицы вещества во Вселенной. И чем ближе эти частицы, — мягко добавил он, — тем сильнее притяжение.
— О, — пробормотала я. — Понятно.
