Я отдернула занавеску.
– Лили, вы хотите пить? – спрашивала медсестра. – Воды?
Она налила немного воды из графина в чашку с носиком и поднесла к пересохшим губам Лили. Та по-прежнему не открывала глаз.
– Пе-рье, – снова пробормотала Лили, – хочу… Пе-рье.
– Да-да, я даю вам воду, вот, пожалуйста.
– Нет, Перье, – повторила она категорично. Медсестра посмотрела на меня и пожала плечами.
– Лили, вы хотите воды? Вам какую, простую или газированную?
– Нет, не надо воды. Перье! – пронзительно выкрикнула Лили, и вдруг я поняла.
– Она хочет «Лоран Перье»! – воскликнула я. – Это ее любимое шампанское. – Лили, – сказала я, хватая ее за руку, – ты хочешь «Лоран Перье»? Я сейчас, я сбегаю и куплю. Я принесу тебе целую бутылку. Я ящик принесу, только открой глаза! Лили, Лили, ты меня слышишь? – твердила я в отчаянии. – Это Фейт. Ты узнаешь меня?
Веки Лили слабо задрожали, затем она дважды моргнула – и широко открыла глаза.
– О-ох! – простонала она, и ее зрачки сфокусировались наконец на мне. Она подняла левую руку и поднесла ее к забинтованной голове. – О-ох, – пробормотала она снова. Потом закрыла глаза, потом вдруг опять распахнула, совсем ошарашенная. – О боже, Фейт, я и вправду серьезно напортачила.
– Лили! – взвизгнула я, сжимая ее руку. – О, Лили, слава богу, ты очнулась! Прости, что накричала на тебя, – добавила я. – Это из-за меня ты ударилась головой.
– Да нет, это ты меня прости, – прохрипела она. Мы с медсестрой помогли ей сесть. – Это я виновата во всем, – добавила она, еще не совсем придя в себя, – это я все неправильно делала.
– Но если бы я не кричала на тебя, ты бы не упала. Ты поскользнулась на номере «Вог».
– «Вог»! – простонала Лили, закатывая глаза. – На чем еще я могла поскользнуться! Естественно, только на нем. Но, Фейт, подожди – я должна тебе кое-что сказать, – добавила она встревоженно.
– Да ладно, – отмахнулась я.
– Нет, это очень важно, – настаивала она. – Проблема в том, что я не помню, что же это такое. Помню, что должна сообщить тебе что-то важное, а что именно… О! Вспомнила!
– Правда, Лили, это уже не имеет значения. Давай все забудем, хорошо?
– Нет, – сказала она. – Дело в том…
– Мне все равно, что ты скажешь, – снова повторила я. – Правда. Все это ерунда по сравнению с тем, что ты в порядке.
– Но это насчет… нее, – прошептала Лили.
– Кого?
– Мадам Овари.
[144]
Энди, – пояснила она.
– И что насчет нее?
Лили глубоко вздохнула и посмотрела на меня.
– Она не беременна, – уверенно заявила она.
– Что, прости?
– Энди не беременна, – повторила она.
– Что?
– Пирожки в духовке не пекутся. Там пусто.
– Да? – едва слышно произнесла я. – О! – И так как я была глубоко потрясена, я просто еще раз повторила: – О!.. Но откуда ты знаешь?
– Три недели назад я ходила на вечер в «Савой». Спускаюсь в туалет, а там Энди – бросает монетку и достает из автомата «Тампакс».
– А, – слабо отозвалась я, – понятно. Но, может, она покупала их для кого-то другого.
– Это маловероятно, поверь мне. К тому же она смутилась, поняв, что ее видели.
– А ты уверена, что это была она?
– О да. Я никогда с ней не встречалась, но хорошо знаю, как она выглядит. Это была она, – настойчиво повторила Лили.
– И ты считаешь, она не беременна? – тихо спросила я.
– Да. Именно это я пыталась сказать тебе вечером.
– Но подожди, Лили, – не выдержала я, и сердце подскочило. – Какого же черта ты не рассказала мне об этом раньше?
– Почему не рассказала раньше? – эхом отозвалась она, глядя в сторону. – Потому что я первосортная стерва, вот почему.
– Ты знала об этом в середине декабря? – Она виновато кивнула. – И промолчала? – Она кивнула еще раз. – Ты продолжала гнуть свое?
– Прости, Фейт, – прошептала она, крутя бинт на запястье. – Я должна была сказать.
– Вот именно! – крикнула я. – Должна была!
– Но я обманывала себя тем, что тебе уже все равно, я убедила себя, что ты теперь с Джосом.
– Но, Лили, ты же знала, что с ним я не чувствовала себя счастливой.
– Да, – пробубнила она. – Знала.
– И ты знала, что я хочу быть с Питером.
– Да, – жалобно сказала она, – ты права.
– О, Лили, – сказала я, – я не понимаю, как ты могла поступить так подло и низко.
Ее огромные карие глаза налились слезами.
– Прости меня, Фейт, – произнесла она, порывисто беря меня за руку. – Я была в такой ярости на Питера. Только когда ты рассказала о том, что он дал обо мне прекрасный отзыв, я осознала свою ужасную ошибку. Так что я попыталась сказать тебе про Энди, но ты уже ничего не хотела слушать, а потом я поскользнулась, прямо по Фрейду.
– Итак, Энди не беременна, – повторила я. Меня захлестнула волна такого счастья, что злость растаяла как дым. – Ты жива, – воскликнула я примирительно. – А Энди не ждет ребенка. Есть все-таки Бог на небе, – с благодарностью выдохнула я. А вслед за этим наконец расплакалась.
– Прости, – вымолвила Лили. Она огорченно хмурилась, подбородок дрожал. – Прости, мне правда очень жаль, – повторила она, и две огромные слезы скатились по щекам. Она протянула мне салфетку, потом взяла и себе. – Понимаешь, я была совершенно уверена насчет Питера, я была в ярости, я была…
– Одержима.
– Меня переполняла ненависть, – призналась она.
– Ты долго копила ее, это был какой-то гнойный нарыв.
– Да. Но ты же знаешь, карьера для меня все.
– И ты твердо решила наказать Питера за воображаемое предательство, но кончилось все тем, что ты наказала меня. О, Лили, – я покачала головой, – ты натворила столько бед.
– Да, – она шмыгнула носом. – Я знаю. Я бы все отдала, чтобы исправить это, Фейт, но я, честное слово, не знаю, что теперь можно сделать.
– Я знаю, – сказала я вдруг, прижимая еще одну салфетку к глазам. Подавив слезы, я посмотрела на часы, которые показывали уже половину пятого утра. – Я хочу, чтобы ты позвонила Питеру и рассказала ему то, что рассказала мне.
– Но он еще спит!
– Какая разница, он захочет это услышать.
