– Да. Меня ждет Грэм.
– Значит, он не доверяет неизвестным мужчинам? – понимающе улыбнулся Джос.
– Никогда не устраивала ему проверку. Интересно, как он встретит вас? Думаю, вы ему понравитесь, потому что нравитесь мне.
– Правда? – отозвался Джос. Он стоял очень близко. – А как сильно я вам нравлюсь? – как-то по-детски выпытывал он. Теперь я уже ощущала на лице его дыхание – теплое и сладкое.
– Вы мне… очень… нравитесь, – застенчиво ответила я.
– Фейт, это правда? – снова спросил Джос, и его руки легли мне на талию.
– Да, – шепотом ответила я. – Правда.
– Я тебе очень, очень нравлюсь?
– Да, – шепнула я в тот самый миг, когда его губы коснулись моих. – Ты мне очень, очень, очень нравишься.
Теперь он целовал мою шею.
– Очень, очень, очень или очень, очень, очень, очень?
– Вообще-то очень, очень, очень, очень, очень, – пробормотала я, пока он расстегивал мою блузку.
– Очень в шестой степени? – спросил он.
– Нет, в десятой.
– Значит, я тебе правда-правда нравлюсь?
– Ммм. Правда-правда.
– Поедешь со мной в Африку?
– В Африку? А… Э… да, – подтвердила я.
– Только лучше не тревожить льва, – предупредил он, ведя меня вверх по лестнице.
– Конечно, лучше, – подтвердила я. – Нужно идти очень-очень тихо.
– Вот именно. Шшшш!
– Шшшшш! Смотри, ты спугнул его! Хихикая, мы скинули обувь и начали раздевать друг друга. Я стянула рубашку у него с плеч, а он опустил молнию на моей юбке, потом медленно расстегнул до конца блузку, и она соскользнула на пол. После этого мы, смеясь и целуясь, упали на громадную кровать. Я перевела глаза на потолок и увидела, что он голубой, с тонкими белыми мазками. В поисках мошки в воздухе кружил одинокий стриж.
– Перистые облака, – пробормотала я, – предвещают хорошую погоду.
– Я знаю, – отозвался Джос. – А знаешь ли ты, что предвещаю я? – он медленно спустил с моего плеча бретельку бюстгальтера. – Я предвещаю, – шептал он, целуя мое левое плечо, – что мы с тобой займемся любовью.
– Мммм, – промычала я, содрогаясь от желания.
– Какая ты красивая.
– Разве? – пробормотала я, словно в трансе. – Мне так не кажется.
– Конечно, красивая. Можешь мне поверить, я художник, я знаю, – мягко добавил он.
Возможно, это из-за вина, но внезапно произошло нечто странное. Я смотрела в большие серые глаза Джоса, а мне казалось, что они карие. Я гладила его темно-русые волосы, но вдруг мне захотелось, чтобы они были рыжеватыми. Я смотрела на его превосходно сложенное тело атлета, а жаждала увидеть полноватое тело Питера. Джос был роскошным, просто роскошным мужчиной, но мое желание испарилось, точно утренняя роса.
– Фейт, что случилось? – спросил Джос.
– Ничего, – отозвалась я. – Ничего, кроме…
– Да? – Я помолчала, чувствуя у самого уха его дыхание. – Что случилось? – снова спросил он.
– Понимаешь, – вздохнула я, – понимаешь, для меня это первый раз… после Питера.
– Вот оно что, – отозвался Джос. – Ясно. Ты не хочешь?
– Да нет же, хочу. То есть нет. Не думаю. Не уверена. Не знаю. Понимаешь… – мой голос дрогнул. – Понимаешь… – Я попробовала заговорить снова, но у меня перехватывало горло и пропадал голос.
– Понимаешь, я никогда, ни разу в жизни, не спала ни с кем, кроме своего мужа. Мы поженились очень молодыми, – путаясь в словах, объясняла я, – и до него у меня никого не было. И даже хотя он изменил мне, у меня такое чувство, что все это… неправильно. Так что… Я… Прости, Джос, – неловко закончила я, села и потянулась за блузкой.
– Что ж, ладно, ничего страшного, – отозвался он философски, чуть пожимая плечами.
– У меня в мыслях не было ввести тебя в заблуждение, – прохрипела я. По щеке скатилась слезинка. – Я сама думала, что хочу тебя, так и было. Но теперь, когда мы оказались в постели, я просто… не могу. Прости, – забормотала я снова.
Я думала, он разозлился, но ошибалась. Джос обнял меня, тихонько сжал, а потом сказал:
– Не беспокойся, Фейт. Это не имеет совершенно никакого значения. Давай-ка лучше сыграем партию в «Скраббл».
[77]
* * *
– Скажите откровенно, не пытаетесь ли вы обогнать время, особенно если вы за рулем? – спросила Софи сегодня утром в девять пятнадцать, глядя в камеру № 2. – А знаете ли вы, что, возможно, в будущем скорость машины будет контролироватьсяприпомощиспутника?
Я увидела замешательство на лице Софи, она старалась успеть прочитать стремительно бегущий текст на экране телесуфлера.
– Еслибудетвведена «разумная» системаадаптациискорости, – читала она скороговоркой, стараясь сохранять спокойствие, – тогда применениеэлек-тронныхограничителейскорости можетстатьобязательным. Сторонники такой системыутверждают, чтоприэтомможноспастиболеедвухтысячжизней в год.
Боже, бедная девочка!
– Подсоединенная к навигационномуспутнику, такаясистема сможетточноотслеживать местоположениелюбоготранспорта и автоматически ограничиватьскорость до предельнодопустимой. Сторонникиданнойсистемынадеются, что онабу-детразработанаприучастииюристоввтечениедвух-следующихлет ик2005году…
– Господи, Софи, – раздраженно прервал ее Терри, – ты уж точно стремишься обогнать саму себя. Прошу у всех прощения, – мягко и неторопливо произнес он, поворачиваясь к камере № 3. – Пусть Софи отдохнет, а пока перейдем к репортажу Татьяны из театра Стивена Джозефа в Скарборо. Сегодня вечером там состоится премьера новой пьесы Алана Эйкборна.
[78]
Софи сидела, неслышно бормоча что-то в свой микрофон, когда начался сюжет, подготовленный Татьяной.
– Ты же сказала, что это не повторится! – прошипела она Лизе, стоявшей на балкончике.
– Прости, Софи, – заныла Лиза, – технические неполадки.
– Почему-то на мониторе Терри их не бывает! – возмутилась Софи.
– Оставь меня в покое, – подал голос Терри. – Я не виноват, что ты не в состоянии нормально прочитать текст.
Софи сохраняла спокойствие, но я видела, что она густо покраснела, несмотря на слой грима. Свет в студии безжалостно показал слезы, поблескивающие у нее на глазах. Как только наше время в эфире закончилось и пошли титры, она моментально убежала в туалет.
