– Надо же.
– Как тебе мой костюм? – вдруг спросил он, показывая на свой пиджак из вискозы.
– Очень мило, – ответила я.
Мило и блестит.
– Всего тридцать пять фунтов заплатил, – похвастался он. – На оптовой распродаже.
– Хорошо, – сказала я, мельком взглянув на часы. Десять минут одиннадцатого. Господи, скоро я смогу уйти!
И тут случилось нечто странное. Манго встал и убавил свет. Затем направился к телевизору и включил видеомагнитофон. А потом снова сел на диван рядом со мной – совсем близко, так что наши бедра соприкасались. Что происходит? – подумала я. Телевизор ожил. Манго повернулся и одарил меня сальной ухмылкой. Боже мой, только не порнофильм. Пожа-а-луйста. Я с тоской уставилась на его воротник, концы которого закручивались, как будто от отвращения. И этот воротник все приближался, и тут я поняла, что он пытается меня поцеловать. Определенно. Ну и ну. Назрела пикантная ситуация. Его лицо приблизилось к моему, губы раздвинулись, обнажив ровные белые зубы. О, ну поцелуй есть поцелуй.
– Рассвет над Аберистуитом, – произнес голос на кассете, явно голос Манго.
Я посмотрела на экран. Манго в плаще с поднятым воротником стоял под порывами ветра на морском берегу. «Здесь место обитания уэльского морского моллюска, – говорил он, прогуливаясь по песку. – Промысел, который обеспечивает занятость сотен местных жителей. И теперь… – сказал он, поворачиваясь и драматично глядя на море, – запасы моллюсков иссякают».
Я взглянула на Манго, сидевшего рядом на диване. Он больше не смотрел на меня. Он смотрел на свое изображение с выражением напряженной, но счастливой сосредоточенности.
– Хорошо получилось, – доверительно шепнул он мне, когда на экране появился интерьер местного ресторана.
И снова Манго, с салфеткой на шее, с ложкой, занесенной над тарелкой с супом. Он поднес ее ко рту, попробовал содержимое и задумчиво улыбнулся в камеру. «Похлебка из моллюсков, которую можно попробовать в Аберистуите, так же хороша, как и в Новой Англии», – сказал он.
Внезапно Манго остановил запись и перемотал назад.
«Похлебка из моллюсков, которую можно попробовать в Аберистуите, так же хороша, как и в Новой Англии…»
– Знаешь, что тут интересно? Раньше я никогда не пробовал сниматься с набитым ртом, – объяснил он.
– Да, это замечательно, – сказала я со скучающим видом.
– Верно, мне очень понравилось. А операторская группа была в полном восторге.
Он снова перемотал пленку, и мне пришлось смотреть весь сюжет, состоящий из интервью с валлийскими ловцами моллюсков и с возмущенными местными жителями, дополненный душераздирающими кадрами с детьми, чье будущее в роли упаковщиков на местной рыбоперерабатывающей фабрике оказалось под угрозой. Затем на экране появился Тревор Мак-Дональд. «Это был веповтаж Манго Бвауна из У-уэвьса», – сказал он. Весь репортаж длился десять минут.
Я повернулась к Манго, чтобы попросить еще вина, но он возился с пультом дистанционного управления. Экран потемнел, потом снова просветлел – и вот опять Манго Браун в плаще с поднятым воротником, на этот раз сидящий на камне в пустынном поле, продуваемом ветром. «Это Дальние Гебриды, – начал он, перекрикивая ветер. – Жизнь здесь течет так же, как и десятки лет назад. Столетия назад. Но теперь конец двадцатого века вторгается в мирную жизнь этих фермеров и несет с собой новую угрозу…» – Внезапно мимо проехал фермер на тракторе, показывая камере кулак.
– Ух! Нам пришлось это вырезать, мы зашли на его землю, – пояснил Манго. – Подожди немного. – Он перемотал вперед.
«… новую угрозу традиционному образу жизни здесь, на острове, в виде вирусов, поразивших компьютеры…»
Полчаса спустя, после того как я узрела Манго Брауна в Ноттингэмпшире, беседующего с бывшими шахтерами, Манго Брауна в Стаффордшире с гончарами, Манго Брауна в Линкольншире с фермерами, выращивающими лук, я была сыта по горло Манго Брауном.
– Все это замечательно, – заявила я, вставая, – но мне надо двигаться.
– Нет, двигаться буду я, – сказал он с пьяным смехом, схватил меня за талию и попытался повалить на диван.
– Бога ради, оставь меня! Я тебя даже не знаю как следует! – прошипела я, когда он начал развязывать галстук.
– Да ладно тебе, Тиффани. Я знаю, что ты хочешь.
– Какая наглость! Как ты смеешь! Ты за кого меня принимаешь!
– Но ты же сама сюда пришла, – сказал он с оскорбленным видом.
– Нет, я пришла сюда, думая, что будет шесть человек, – парировала я. – Я и не предполагала, что мы окажемся тет-а-тет.
– Ну ладно. – Он встал, залившись краской, и поправил свой полиэстеровый галстук. – Ошибочка вышла.
– Да, – сказала я. – Вышла.
– Но я думал, что ты, может быть, захочешь… ну, понимаешь…
– Что?
– Плыть по течению.
– Я хочу плыть по течению, – сказала я. – По направлению к дому. Я ухожу. Не мог бы ты подать мне пальто? Спасибо. До свидания и… – Что могла я сказать? «Спасибо» тут говорить было не за что. – Удачи с разводом.
Продолжение декабря
Быть одинокой не так уж и плохо. Вообще об этом уже столько сказано, и вот всегда, когда у меня плохое настроение, я стараюсь его поднять, перечисляя аргументы в пользу того, как здорово жить одной. По дороге из Шепердз-Буш я целых полчаса составляла список в маленькой записной книжке, которую специально для этого купила.
Вот что у меня получилось:
ПЯТНАДЦАТЬ ПЛЮСОВ ОДИНОКОЙ ЖИЗНИ
1. Можно уделять массу времени самой себе.
2. Можно есть чипсы в постели.
3. Никто не покусится на мое нарядное белье «Джанет Риджер».
4. Я не замужем за каким-нибудь уродом.
5. Можно не стараться надраивать ванну до блеска.
6. Не обязательно выглядеть и пахнуть безукоризненно двадцать четыре часа в сутки.
7. Можно не следить за весом.
8. Можно смотреть «Зену – повелительницу воинов», и никто не упрекнет тебя в плохом вкусе.
9. А еще можно смотреть «Свидание вслепую».
[82]
10. Можно залезать ножом для масла в банку с джемом.
11. Если уж совсем не осталось чистых трусов, можно надеть и вчерашние.
12. Можно беспрепятственно разговаривать с бытовой техникой.
