Мы сидели в баре в отеле «Хэйман». Новомодный отель. Там все, от черепицы до пепельниц, создано каким-то прославленным нью-йоркским дизайнером. Я много слышала об этом месте, поскольку оно фигурировало в газетах, в значительной степени из-за того, что все эти «арт-объекты» можно было приобрести. Но я ни разу не была внутри, тогда как Эмили за те три дня, что прошли с момента ее возвращения, успела побывать здесь уже два раза.
Мы сели в углу и заказали бутылку вина. Эмили с жаром поведала мне историю своей жизни с момента нашей последней встречи. Она отказалась говорить о своих сценарных опытах.
– Не сыпь мне соль на рану, – простонала она.
И рассказала вместо этого о своей личной жизни. О свидании с геем, который утверждал, что он вовсе не гей. И о том, как она встречалась с нормальным мужиком, а он был уверен, что он голубой. Она – просто превосходная рассказчица. Точно воспроизводит все до мельчайших деталей. Никаких широких мазков. Ее повествование было захватывающим.
Казалось, что она говорила намного больше меня. Но у нее ведь было о чем рассказать. Не то что у меня. Когда мы наконец дошли до сегодняшнего дня ее жизни, то заканчивалась уже вторая бутылка.
– Теперь ты, – велела Эмили. – Что там за история с кроликами? – Тут она нахмурилась: – Что тут надо девушке такое сделать, чтоб ей принесли еще выпить?
Я вздохнула и завела свой печальный рассказ, и тут в толпе заметила свою сестру Клер.
– А ты что тут делаешь? – воскликнула она.
Тут она заметила Эмили и все поняла. Она немного поболтала с нами, но в этот момент подошли те, с кем у нее была назначена встреча, и Клер отчалила. Как только она оказалась вне пределов слышимости, Эмили мрачно проворчала:
– Ага! Проваливай, веселись за столиком побольше!
Она смерила меня взглядом. Или мне так показалось. Но стало ясно, что нам предстоит тусоваться в компании друг друга.
– Меня бесит твоя сестра… и… – она с чувством добавила: – Ее друзья.
Я посмотрела на тот столик, к которому направилась Клер. Когда она подошла, ее друзья сразу стали смеяться и оживленно разговаривать. Меня пронзило странное ощущение собственной ненужности.
– Мне они тоже не нравятся.
– Не «не нравятся». Разве?
Эмили откинула голову и стряхнула себе в рот последнюю капельку вина.
– Они тебя бесят!
Ну да, так и есть. Они меня бесят.
Нам удалось раздобыть еще бутылку вина. А потом мы решили пойти куда-нибудь еще. Туда, где люди не действуют на нервы. Когда мы прокладывали себе дорогу к выходу, то миновали столик Клер и K°.
– Мы уходим, – надменно объявила Эмили. – Все благодаря вам!
Весьма загадочно, знаю, но в тот момент нам все было абсолютно ясно.
Уже в вестибюле, не дойдя пару метров до выхода из отеля, мы решили, что надо чуток поплясать, перед тем как отчалим. Не помню точно, кто подал эту мысль, но обе мы согласились, что идея хороша. Мы просто-напросто бросили сумки на пол и несколько минут потанцевали вокруг них, а потом с хохотом удалились в ночь. До сих пор вижу изумление на лицах трех более трезвых мужиков, которые стояли неподалеку.
Выйдя наружу, мы остановили такси и попросили, даже скорее потребовали, чтобы нас отвезли на Грэфтон-стрит. Через пару секунд водитель уже бесил нас. Мы, два параноика, заподозрили его в том, что он везет нас самым длинным путем, дабы содрать побольше денег.
– На этом мосту нельзя поворачивать направо, – защищался он.
– Ага! – фыркнула презрительно Эмили. – Ты мне лапши на уши не вешай, я тут живу. Я тебе не туристка какая!
Ну, это она заливала.
Тут она ткнула меня в бок своим острым локотком и заржала, как конь.
– Мэгги, глянь!
Она распахнула свою сумочку. Таким жестом дантисты открывают рот несчастным пациентам, чтобы достать до зубов мудрости. Там в компании с кошельком от LV (подделка) и косметичкой от Prada (настоящая) уютно устроилась пепельница из отеля. Если мне не изменяет память, на ней висел ценник «тридцать фунтов».
– Где ты это взяла?
Риторический вопрос. Когда Эмили в депрессии, она любит что-нибудь умыкнуть. Я это ненавижу. Ну почему она не может быть такой, как я? Моя методика борьбы со стрессом – заполучить рецидив экземы на правой руке. Приятного мало, но за это хоть арестовать не могут.
– Прекрати воровать! – злобно зашипела я. – Когда-нибудь тебя поймают и ты влипнешь по самые уши!
Но она не ответила, потому что снова переругивалась с водителем.
Мы пришли в ночной клуб, среди посетителей которого смотрелись как две старые клячи. Там весело провели время. Нас бесили все новые и новые люди. Охранник в дверях, который не пропустил нас без очереди достаточно быстро. Бармен, который отвлекался на других клиентов. Посетители заведения, которые не повскакивали со своих мест и не уступили их нам сразу, как только мы показались в поле зрения.
Короче, мы ушли в отрыв. На следующий день Гарв проникся ко мне сочувствием. Он даже спешно освободил мне ванную, когда мне нужно было проблеваться, и терпеливо ждал на пороге с пеной для бритья на лице и бритвой в руках.
К шести вечера я уже оклемалась и могла ворочать языком, так что позвонила Эмили. У меня кружилась голова. Я почти гордилась тем, как круто мы себя вели вчера, но Эмили была подавлена.
– Мы что, правда, танцевали вокруг сумок в «Хэймане»? – спросила она.
– Ага!
– Знаешь, – как бы мимоходом сказала она, – меня терзает страшное подозрение, что там даже танцпола не было.
– Ну и фиг с ним! – воскликнула я. – Там и музыки не было! Разве это не здорово?! Помнишь, как нас бесили все эти люди?
Эмили издала странный звук. Стон вперемежку с хныканьем.
– Только не говори, что мне кто-то не нравился!
– Не просто не нравился, – поправила я. – Они нас бесили. Это было клёво!
– Господи!
Я взяла трубку.
– Эмили?
– С тобой все в порядке?
– Все отлично, – хриплым голосом ответила я. – Просто у меня, наверное, грипп.
– Твоя мама сказала, что вы разбежались с Гарвом.
– Ох… ну да…
– И что ты потеряла работу.
– Да, – вздохнула я. – Потеряла.
– Но… – В ее голосе слышались и удивление, и беспомощность. – Я тебе отправила электронное сообщение на твой рабочий ящик. Тот, кто откроет его вместо тебя, будет в курсе всех подробностей жизни Бретта и процедуры по увеличению его члена.
Я выдавила из себя:
