Но оказалось, что это Дэвид. Да, особых способностей к телепатии у меня никогда не было, природа одарила ими Анну.
Дэвид снова был сладок и весел. Ни слова о вчерашнем припадке бешенства. И уж конечно, никаких извинений.
– Здорово! А вы понравились Ларри!
– Забавно, – сухо заметила я. – Мы практически не открывали рта. Он уже знает, что Морт Рассел дал нам от ворот поворот?
– Фиг его знает. Да и кому теперь какое дело? Вы, девочки, зацепили его.
– А он сообщил, что хочет сделать фильм про зверюшек?
– Это детали. Детали, – с легкостью подытожил Дэвид. – У меня отличное предчувствие. Ждите хороших новостей!
Когда телефон зазвонил снова, я позволила снять трубку Эмили. И очень об этом пожалела, так как на этот раз действительно звонил Трой.
Мое сердце болезненно ухнуло. Предчувствие разговора нарастало и нарастало, так как Эмили болтала целую вечность, посвящая Троя во все подробности поразительных событий вчерашнего дня.
– Это дежа вю, – воскликнула Эмили. – Я все еще жду звонка. То же дерьмо, но в другой киностудии.
Я топталась рядом с ней, ждала, когда Трой прекратит свои вежливые беседы с Эмили и перейдет к истинной цели своего звонка. Но они все говорили и говорили, сил у меня уже не было, так что я перестала кружить вокруг нее и шлепнулась в ближайшее кресло. Наконец по ее репликам стало понятно, что их разговор подходит к концу. Я привстала, рука потянулась за трубкой. И тут Эмили сделала нечто невероятное. Она положила трубку! Все происходило, как в замедленной съемке. Ее пальцы нависают над красной кнопкой «отбой» и нажимают на нее до упора. В совершенном замешательстве я таращила глаза на нее и на телефон. На другом конце провода все еще должен быть Трой, но по непонятной причине связь была разорвана.
– Что? – Эмили была сбита с толку.
– Он не попросил?.. Он не захотел поговорить со мной?
– Нет, – ответила она, а потом, все еще не сводя с меня глаз, воскликнула: – Ой, блин!
«Ой, блин!» было очень к месту. Самое понятное послание Троя ко мне.
– Мэгги, я не… – смутилась Эмили. Она явно испытывала муки совести, мне это было унизительно. Она жалела меня. И хотя Эмили так же выражала соболезнования по поводу кончины моего брака, в этот раз, по необъяснимой причине, ее жалость уколола меня сильнее.
– Мэгги, я не думала, что ты чего-то… чего-то ждешь от него.
– Я ничего и не ждала, – сказала я едва слышно.
Эмили терзал мучительный выбор. С оскорбительной мягкостью она произнесла:
– Есть кое-что, о чем тебе стоит знать. Когда я звонила ему в субботу, трубку взяла Керсти.
– Ты не можешь с уверенностью утверждать, что между ними что-то есть, – взволнованно заявила я. – А если даже и есть, он ведь может предпочесть меня!
– Ты права.
Это было последней каплей.
– Думаю, мне хочется пойти полежать.
– Нет, Мэгги, прошу…
Но я закрыла за собой дверь и задернула занавески, которые меньше часа назад распахнула с предвкушением радости. После этого я, не раздеваясь, легла в постель и натянула на голову простыню. Я понимаю, что это такое. Это значит, что я одинока и все плохо. Не поймите неправильно. Я не думала, что мы с Троем будем вместе, и я останусь в Лос-Анджелесе и буду жить долго и счастливо. Ну, думала, но не более пяти секунд. Но и быть развлечением на одну ночь я тоже не хотела. Это называется жить на грани. Только это совсем не так здорово, как некоторые думают. Хотя, возможно, надо просто выработать вкус к такой жизни. Как к оливкам. Наверное, мне нужно упорно продолжать вести такое существование, пока я не научусь получать от него удовольствие.
Через какое-то время на цыпочках вошла Эмили.
– Мне очень жаль, – прошептала она. – Что ты чувствуешь?
– Не знаю.
– Ты унижена?
– Угу.
– Отвергнута?
– Угу.
– Обманута?
– Угу.
– Все не очень хорошо?
– Угу.
– Одиноко?
– Угу.
– Стыдно, что ты лежишь тут и так легко сдаешься?
Я прикрыла глаза. Господи, ну зачем она так.
– Не стыдно, что ты лежишь и так легко сдаешься? – Она была озадачена.
– Стыдно.
– Так я и думала. А еще ты не думала, что все так сильно изменится? Что-нибудь еще забыла?
«А как насчет „скучаешь по мужу"?» – подумала я, но вслух не сказала. Обе потери переплелись в моей душе, я была придавлена их общим весом. Когда я была с Троем, то танцевала на облаке мечты. Но звезды покинули небосвод, и снова все вокруг серое и мрачное. Будучи с Троем, я играла в какую-то другую жизнь и сама была кем-то другим.
И вот я снова стала собой. Мне вновь хотелось спрятаться в безопасном раю своего брака, чтобы это унижение исчезло. Но я даже не могла позвонить Гарву. Пока я не узнала наверняка про Любительницу Трюфелей, у меня всегда была возможность выбора, если уж совсем заскучаю по нему. А сейчас дверь была закрыта. В любом случае вернуться к мужу из-за того, что тебя оскорбил другой мужчина, – не совсем нормально.
– Ты не знаешь, – спросила я Эмили, – почему Трой мог так поступить со мной?
– Просто он такой, – разъяснила она. – Ему нравятся женщины, но он слишком погружен в свою работу. Ему не интересно строить отношения.
Она не стала говорить, что предупреждала меня. Мило с ее стороны. Он ведь тоже меня предупреждал: «Я – противный парень». Но всегда со смехом. И Мэгги-дура думала, что смех означал, что все это шутка.
– Ему не стоило тебя трогать, – сказала Эмили. – Ты сейчас слишком ранима.
– И слишком глупа – ты это хочешь сказать? – пробормотала я.
Я ненавидела себя за наивность, неопытность и неискушенность. Я попалась на классический крючок – мужик был со мной мил, а я возомнила черти что.
– Не кори себя. Это нормально. Ты в депрессии. Впервые за многие годы ты осталась в одиночестве. Ты немного растеряна. Разве можно тебя винить, что ты ищешь новую любовь?
Неожиданно я разозлилась на Троя. На него, на его участие, на его чертовы конфеты, на комплименты по поводу моих волос, на то, что называл меня Ирландкой. А ведь я подумала, что он урод. Вытянутые черты лица. Сжатый в полоску рот. У мужика с таким громадным носом просто нет права разбивать сердца!
Неудивительно, что в сексе он так искушен и ничего не стесняется. У него просто черный пояс по траханию. Господи, у него даже веревки были специальные для упражнений садо-мазо! Разве можно после этого ждать от него верности?
