На меня снова наорал этот бомж. Что-то про автомобильную гонку и про какую-то Лалу, которой пуля попала в бедро. Но в этот раз я не приняла это на свой счет. Я набрала гору прекрасной еды. А потом долго думала, почему же – неважно, находится ли супермаркет в Ирландии или за шесть тысяч миль в Лос-Анджелесе, – почему я всегда стою в очереди за кем-то, кто удивлен, что за это еще и платить надо. Покупки уже запакованы, уложены в тележку, чтобы отвезти ее к машине. Кассир говорит сумму по чеку, тут этот чудак или чудачка удивляются до глубины души, и начинают шарить по карманам или рыться в сумочке в поисках кошелька. В конце концов эти горе-покупатели расплачиваются кредиткой, которая не читается или отсчитывают мелочь по три часа.
Затем я зашла в аптеку по соседству и купила себе скребок для языка. Теперь буду ждать, когда же моя жизнь наладится.
– А потом я пришла домой и помогала Эмили.
Я приготовила ей черничный коктейль, подобрала синоним к слову «блестящий», ответила на звонок Ларри Сэведжа и сказала ему, что к ней пришел специалист по глубокой очистке кишечника, хотя Эмили лежала на диване с сигаретой в зубах и плакала.
– Прошлый вечер был чудесен, – сказала мама. – Если не считать фильма. А Шэй Делани ни чуточки не изменился. Встреча с ним на меня благотворно повлияла. И он собирается прийти завтра к нам на ужин. Папа сказал.
– Он не придет, – сказала я. – Это было сказано из вежливости.
– Придет, – настаивала мама. – Он же сказал, что придет.
Папа практически приставил ему нож к горлу, разумеется, ничего не оставалось сделать, как наобещать с три короба.
– Шэй – козел, – сказала Элен. – Он так смотрел на тебя, Мэгги.
– Он на всех нас смотрел, – отрезала мама.
– Нет, я имею в виду, он по-особому на нее смотрел. Глазами.
– А чем он еще должен был смотреть? Ногами? – фыркнула мама.
Но не успела я разобраться в том запутанном клубке чувств, которые вызвали во мне ее слова, как Анна сказала удивительную вещь:
– Он хочет всем понравиться.
– А что в этом плохого? – спросила мама. – Его и впрямь все любят.
– Я – нет, – сказала Элен.
– Ты говоришь это лишь из чувства противоречия.
– Иди домой, старушка. Я устала, и ты меня выводишь из себя.
– Я пойду, но только когда сама захочу. Эй ты! – Мама окликнула отца, словно он был послушным песиком. – Пора заканчивать с этим!
– Куда это вы намылились?
– К соседям на вечер увлекательных историй! Когда мы закончили смеяться, я сказала:
– Зачем ты идешь, если не хотела?
– Разумеется не хотела, а что делать? – возмутилась мама. – Просто Майк поставил меня в неловкое положение.
– Ну и не ходи, – предложила Элен. – Пусть идет на три буквы.
– Нет! – Внезапно мама задрала нос. – Если уж я пообещала что-то, то сделаю. Я не из тех свистушек, которые берут свое слово назад. Мы пойдем на часок из вежливости, а потом откланяемся под предлогом, что у нас другая встреча.
– Скажи, что ты сегодня идешь в знаменитый ночной клуб «Вайпер-Рум», – предложила Элен. – Там вечеринка для пожилых.
– «Вайпер-Рум», – повторила мама. – Правильно. Если мы сами не выберемся оттуда через полтора часа, приходите на помощь.
Как только родители свалили, Элен деловито поинтересовалась:
– Расскажите мне про этого парня со здоровенным шнобелем. Его Трой зовут? Как ни странно, он кажется мне привлекательным.
– Сейчас присвоим тебе номер, и вставай в очередь! – сказала ей Эмили те же слова, что и мне когда-то. – «Не влюбись в меня, детка, потому что я лишь разобью твое сердце».
– Влюбиться? – удивленно усмехнулась Элен. – Хорошая мысль. А кто-то спал с ним? – Она взглянула на Эмили. – Ты, разумеется!
– Спроси лучше Мэгги.
– Хорошо. Так кто спал с ним?
Я пожала плечами, а Элен бросила на меня пронзительный взгляд.
– Ты?
– Да, я.
– Но ты же у нас хорошая девочка.
– Да?
Она с недоверием рассматривала меня, а потом решила разузнать все поточнее.
– Но ведь ты и этот Трой, вы ведь не пара?
– Не пара.
– Тогда ты не будешь возражать, если я с ним потусуюсь?
– Мне до этого нет дела.
– Ты, должно быть, хочешь иметь дело с его подружкой? – неожиданно резко спросила Эмили.
– С кем? С этой кучерявой мымрой? – Элен тихонько рассмеялась. – Не думаю, что с ней будут какие-то проблемы. Лучше расскажите мне о Ларе. Соседские парни сказали мне, что она – лесбиянка. Интересно, на что похож секс с девушкой, – произнесла она мечтательным тоном, но лишь потому, что хотела вызвать фурор своим свободомыслием. – Чем же они занимаются в постели?!
– Спроси у Мэгги, – снова порекомендовала Эмили.
– Ха-ха-ха! – заржала Элен, а потом резко остановилась, будто врезалась в гранитную стену. Ее лицо стало бледным, все краски исчезли. – Я тебе не верю.
Я снова пожала плечами.
– Как хочешь.
Вся эта ситуация меня забавляла.
– Когда?
– На прошлой неделе.
– Я тебе не верю. Я спрошу у Лары.
– Валяй, – спокойно сказала я.
Следующий час Элен разглядывала меня, как будто видела в первый раз. Она качала головой и едва слышно бормотала:
– Господи, госпо-о-оди.
Остановилась сестрица, только когда Эмили взглянула на часы и воскликнула:
– Кстати о ваших родителях! Они там уже почти полтора часа. Не пора ли их спасать?
– Да, давайте.
Мы вышли из дома и с улицы посмотрели через стеклянную входную дверь в гостиную Майка и Шармэн. Мама величественно восседала на стуле, а остальные скучковались у ее ног. Она что-то рассказывала и улыбалась. Папа неестественно неподвижно стоял, опершись на диван, в своем ортопедическом воротнике. Он тоже улыбался.
Я постучала в стекло. Какой-то тощий бородатый тип подошел к двери и прижал палец к губам:
– Это история про знаменитого Симуса. Про то, как он добился любви дочери врача.
Мы с Эмили, Анной и Элен обменялись озадаченными взглядами. Потом прошли за бородачом и заняли место на полу. И тут я забеспокоилась. У мамы был сильный ирландский акцент, я такого даже и не слышала ни у кого. А количество столь любимых ирландцами слов «охохошеньки» и «ойойошеньки» опасно зашкаливало.
