— Сегодня? Погоди, погоди, ты меня запутал. Я думала, ты меня решил бросить.
— Тебя? Бросить? — Он опешил. — Как тебе в голову могло прийти? Я же тебя люблю, Жожо.
— Ты же сам сказал: надо поговорить. И ты никогда не говорил, что Кэсси такая красавица.
— Но ты же ее раньше видела. Ты знала, как она выглядит.
— Мне она другой запомнилась.
— Это потому, что тогда тебе было неважно, как она выглядит.
Она согласилась.
— Но вы прекрасно ладите.
— Мы и с Джимом Свитманом прекрасно ладим. Это же не значит, что мы должны жить вместе.
Жожо закурила. Все перевернулось слишком стремительно. Она-то решила, что теряет его, и почти уже свыклась с этой мыслью, а дело вдруг приняло совершенно противоположный оборот. Он переезжает к ней. Прямо сегодня.
Сейчас, когда угроза утраты была позади, ей безумно захотелось близости — так, что страшно стало. Но сначала она хотела получить ответ на один вопрос.
— Ты с ней в эти выходные спал? Он рассмеялся.
— Нет.
— А почему? У вас же была кровать со стойками, ужин из семи блюд…
— Это все не имеет значения. Я ее не люблю, во всяком случае как женщину. Я люблю тебя.
— А когда ты с ней в последний раз спал?
Он опустил глаза, наморщил лоб, потом поднял голову.
— Правда не знаю.
— Не надо мне врать. Ты мне с самого начала говорил, что время от времени ты с ней спишь.
— Да, но с тех пор, как мы с тобой вместе, мне никто другой не был нужен.
Жожо заставила себя поверить. Он встал.
— Сейчас поеду домой и все ей скажу. Когда вернусь — не знаю.
— Погоди, погоди. Не спеши так. Может, не сегодня?
Марк взглянул с любопытством.
— А когда?
Она задумалась. Когда можно будет отнять у Сэма и Софи их папу? На той неделе? Через месяц? Когда? Отсрочка не может длиться вечно, нужна конкретная дата.
— Ладно, — наконец сказала она. — В августе устрой им семейный отпуск.
— Ты уверена?
— Уверена.
— Хорошо. Стало быть, в конце августа. А сейчас… мы можем пойти в постель?
23
Понедельник, утро
— На первой линии муж Миранды Ингланд, Джереми. Соединить или…
— Соединить! — Щелчок. — Здравствуйте, Джереми. Чему я обязана?
— Миранда беременна.
— Поздрав…
— За последнее время у нее было три выкидыша, и сейчас ее врач говорит, ей нужен полный покой. Никакой работы. Совсем. Так что следующая книга в срок сдана не будет. Предупредите издательство.
— Хорошо…
— До свидания.
— Подождите!
Но он уже положил трубку. Она тут же набрала их номер, но сработал автоответчик.
— Джереми, это Жожо. Нам надо обсудить…
Он схватил трубку.
— Обсуждать нечего! У нас будет ребенок, ей надо отдыхать, и книгу она станет писать не раньше, чем все благополучно завершится.
— Джереми, я понимаю, вы расстроены…
— Они ее совсем измотали. По книге в год да еще вся эта реклама. Чертовы журналюги… Им, видите ли, хочется знать, какого цвета у нее трусики. Неудивительно, что она не может выносить ребенка.
— Я понимаю, отлично все понимаю. Миранда очень, очень много работает.
— Я знаю, у нее контракт, но она готова выплатить неустойку. Есть более важные вещи в жизни.
Жожо закрыла глаза. Два года назад она выторговала Миранде шестизначный аванс. Самая большая ошибка, какую может совершить агент: добиться для автора такого аванса, что у него больше нет стимула работать.
— Когда должен родиться ребенок?
— В январе. Только не думайте, что она сразу засядет писать. Так и скажите им в издательстве: плевать она хотела на их книгу. И пусть не звонят и не пытаются нас переубедить. Мы своего решения не изменим, а кроме того, Миранде нельзя волноваться.
Он снова повесил трубку, на сей раз Жожо перезванивать не стала. Ей все было сказано четко и ясно. Что теперь? Лучше позвонить Тане Тил и сообщить, что ее дойная корова забастовала. Нелегкое дело.
Таня еще не пришла, и Жожо подробно все объяснила ее секретарше, не вдаваясь в деловую сторону вопроса.
Через десять минут Таня перезвонила.
— Слышала о наших чудесных новостях. Я попробовала ей позвонить, но у них там автоответчик.
«Так и будет, если Джереми дома», — подумала Жожо.
— Жожо, то, что Миранда беременна, — это прекрасно. Но мне в затылок дышит коммерческий директор. Сумеет она книгу сдать вовремя?
Жожо тщательно взвесила каждое свое слово.
— Конечно, Миранда с мужем могут и передумать, но, положа руку на сердце, лучше об этой книге забыть. Они горячо жаждут ребенка и, насколько я успела понять, намерены строго выполнять все предписания врача. Чтобы издать книгу в мае, ей надо было уже сейчас ее сдать, а она еще и половины не написала.
— А если она сядет за продолжение сразу, как родит? Если мы получим рукопись к концу февраля, то сможем ее подготовить в авральном режиме. Редактуру, верстку и вычитку можно провернуть максимум за пять недель. Еще три недели на типографию — и готово дело.
Надо будет запомнить этот график — пригодится, когда в другой раз издатели станут на нее наседать из-за авторских проволочек.
— Ни один человек не может писать, когда в доме младенец, — сказала Жожо. — Не получится, Таня.
Таня замолчала, потом наудачу спросила:
— Но у нее ведь контракт?
— Ее это не колышет. Джереми говорит, вы можете получить деньги назад.
Таня молчала. Жожо знала, о чем она думает: если Миранде нужны деньги, книгу она напишет; возможно, зря они ей выплатили такой большой аванс. Но она лишь произнесла:
— Бедная Миранда, не хватало ей только этих забот. Передай ей от меня самые лучшие пожелания, Жожо. Цветы мы, конечно, пошлем.
ТО: Jojo.harvey@LIPMAN HAIG.co
FROM: Mark.avery@LIPMAN HAIG.co
SUBJECT: Пообедаем вместе
Мне надо тебе кое-что сказать.
ТО: Mark.avery@LIPMAN HAIG.co
FROM: Jojo.harvey@ LIPMAN HAIG.co
SUBJECT: Re: Пообедаем вместе
Скажи сейчас. Особенно если это что-то плохое.
ТО: Jojo.harvey@LIPMAN HAIG.co
