— Хорошо. Стало быть, проблема в Макфаддене. Что он теряет?
— Свои десять процентов с двух следующих книг.
— А можешь ты у «Докин Эмери» выбить условия пощедрее? Чтобы и Миранда осталась при своих, и от Макфаддена откупиться? Из расчета его десяти процентов.
Жожо призадумалась. «Докин Эмери» очень жаждет заполучить Миранду.
— А знаешь, кажется, смогу.
— Ну, вот тебе и решение.
— Господи, до чего же ты умный.
Она пришла к нему, будучи в полном тупике, настоящая «Ловушка-22»: как ни старайся — все равно в проигрыше. Но он придумал выход, который всех устраивает.
— Ты просто гений, — сказала она. — Спасибо.
Этот эпизод имел место полтора года назад, и после него уважение Жожо к Марку так выросло, что что-то в их отношениях сдвинулось. Они вдруг стали относиться друг к другу намного теплее. Когда по пятницам на летучке она докладывала о сделанном за неделю, Марк теперь улыбался, но смотрел в сторону, и Жожо видела в том знак симпатии; ему нравилось, как она работает, а ей нравилось, что ему нравится.
Но у нее и в мыслях не было закрутить с ним роман — он был женат, что автоматически ставило его вне списка потенциальных кадров. Кроме того, если б она всерьез рассматривала его кандидатуру, то, скорее всего, решила бы, что он для нее староват — ему все-таки уже сорок шесть.
Однако все переменилось в тот день, когда он забрел к ней в кабинет, чтобы попросить представлять «Липман Хейг» на издательском банкете. Пойти должен был он, но жена слегла с мигренью, и ему предстояло вместо нее идти на родительское собрание.
— Я понимаю, надо бы заранее, — сказал он, — но, может, ты сегодня не занята?
Жожо прищурилась.
— Не знаю, не знаю. Сколько я с тебя в прошлый раз взяла?
Она ожидала, что он рассмеется, но по выражению его лица поняла, что что-то не так. Марк даже не улыбался; напротив — словно окаменел. Ее легкомысленное настроение вмиг улетучилось — и уступило место удивлению: прежде он всегда был расположен к шутке, но, возможно, она требует от него слишком многого. При всей симпатии, он ей все-таки начальник.
— Извини, — серьезным тоном произнесла она. — Конечно, я свободна.
И она решила, что все вернулось в обычную колею, но через несколько дней стало ясно, что нет.
В «Парк-Лейн Хилтоне» проходила церемония награждения героев издательского мира, долгая и пышная процедура. Когда Жожо к концу вечера вышла на улицу и, держа в руках босоножки, встала в очередь за такси, появился Марк. За весь вечер она его ни разу не видела.
— Рыжая! — кинулся он к ней. — Я тебя искал.
— Вот она я.
Кто-то из очереди сзади прокричал:
— Марк Эвери, это как, интересно, называется?
— Это называется лезть без очереди.
— Хотя бы честно признается, — донеслось до Жожо.
— Как тебе мероприятие? — спросила она.
— Тра-ля-ля книги, — со смехом проговорил Марк. Он был в легком подпитии. — Тра-ля-ля продажи. — Тут он заметил, что она держит в руках туфли, перевел взгляд ниже и увидел ее босые ноги на холодном асфальте.
Жожо пожала плечами:
— Они мне жали.
Марк покачал головой с радостно-изумленным выражением на лице и стал вместе с ней дожидаться очереди, тихонько напевая себе под нос.
— Мое такси, — сказала Жожо. — Пока. До завтра. Она уже садилась в машину, когда сзади Марк тронул ее за волосы.
— Можно мне с тобой? — спросил он, когда она обернулась.
— Подбросить? Хочешь?
— Нет, я хочу поехать к тебе. Она решила, что ослышалась.
— Нет, — ответила ошеломленная Жожо.
— Но почему?
— Ты женатый человек. Ты мой начальник. Ты пьян. Продолжать?
— Утром я буду трезв как стеклышко.
— Но холостым от этого не станешь. И субординация никуда не денется.
— Ну пожалуйста.
— Нет! — Со смехом она отстранилась от него и села в машину. Прежде чем закрыть дверцу, Жожо сказала: — Я буду считать, что этого разговора не было.
— А я — нет.
На другой день она приготовилась к смущенным извинениям — с закатыванием глаз и фразами типа: «Ну, я вчера и вмазал», — после чего она предложит ему стакан с таблеткой алказельцера в знак примирения. Но ничего такого не случилось.
Она вообще не видела Марка до самого обеда, пока они случайно не столкнулись в коридоре.
При Виде Жожо у Марка что-то произошло с глазами. Ей доводилось слышать о том, что зрачки глаз способны расширяться — слава богу, любовные романы ей присылали пачками, — но до сих пор она не знала, что такое бывает в жизни. И вот, как на заказ, его зрачки начали увеличиваться, пока не закрыли собой всю радужку. Он не сказал ни слова, но все после этого переменилось.
21
Суббота, 11:12
Не успела Жожо снова провалиться в сон, как позвонили в домофон. Цветы. С тех пор как у нее начался роман с Марком, он заваливал ее цветами. За всю жизнь Жожо не получала такого количества цветов и в каком-то смысле стала их бояться: цветы означали отмененные свидания, выбритую напрасно «зону бикини», поедаемые в одиночестве, вплоть до аллергической сыпи, вазы с клубникой.
В длинной футболке она встала в дверях в ожидании, когда посыльный поднимется в квартиру. Она жила в Мейда-Вейле в квартире на шестом этаже — в многоквартирном доме красного кирпича, из тех, в которых женатые мужчины снимают жилье своим любовницам. Хотя в тот момент, когда Жожо туда въезжала, она не предполагала, что тоже станет чьей-то любовницей. В то время одна эта мысль показалась бы ей смехотворной.
По лестнице двигался вверх огромный букет лилий. Прибыв наверх, лилии заколыхались, силясь передохнуть, и из-за них показался молодой человек.
— Опять вы, — заворчал он на Жожо и под хруст целлофана вручил ей посылку. — Ой, погодите-ка, карточку-то… — Он порылся в кармане и достал крохотный конверт. — Он извиняется и говорит, что искупит.
— А что, тайну частной жизни отменили?
— Какая тайна, я вас умоляю! Я же своей рукой это написал. Чувствую, на сей раз дело серьезное.
— Хорошо. Спасибо. — Жожо шагнула в комнату.
— Вы не могли бы в будущем обходиться без ссор? Ваша лестница меня в гроб вгонит.
Жожо закрыла дверь, опустила букет в мойку и позвонила Бекки.
— Чем занимаетесь?
— Я думала, ты с Марком день проводишь, — забеспокоилась Бекки.
— Планы изменились. Так что у вас там делается? — Она старалась говорить бодрым тоном, уж больно противно, когда тебя жалеют.
