Отали подтолкнула меня вперед.
— А это вторая сегодняшняя именинница, Лили Райт, она будет подписывать свою книжку «Колдунья Мими».
— Ах да, сейчас достанем. — По его голосу можно было понять: «Из запечатанной кладовки, где они у нас убраны с глаз долой, пятнадцать метров под землей, под грудой ядерных отходов».
Миранду провели сквозь толпу к столу, и по мере ее продвижения уровень шума в помещении заметно нарастал, стали слышны возгласы и даже визг. Оставленные за пределами магического круга, мы с Антоном переглянулись и пожали плечами.
— Вижу твой стол, — сказал он. — Иди и сядь.
Он провел меня к маленькому неприметному столику с крохотной табличкой, на которой стояло мое имя и название книги. Появилась и небольшая стопка книжек.
В ожидании, когда ко мне кто-нибудь подойдет — хоть кто-нибудь! — я следила за Мирандой и изо всех сил старалась не показать душившей меня зависти. Вокруг нее суетился весь персонал магазина, целая армия, без устали подтаскивая новые стопки книг и выстраивая их в заранее условленном порядке. Со стороны это было похоже на то, как художнику видится процесс строительства пирамид.
Отали регулировала очередь, выстраивала народ в затылок и раздавала карточки.
— Откройте книгу на странице, где будет стоять автограф, и вложите туда карточку с четко написанным вашим именем, — гремела она. — Никаких старых книг! — грозно предостерегала она. — Старые книги Миранда подписывать не будет, только новую. Вот вы, мадам, — набросилась она на женщину, волокущую пухлый пластиковый пакет, — если у вас в сумке есть старые издания — немедленно их уберите. У Миранды нет времени их подписывать.
— Но это любимые книги моей дочери, она их читала, когда лечилась от нервного расстройства…
— Она ничуть не меньше обрадуется автографу на новой книге. — Отали выудила из стопки новый роман и водрузила его поверх всего. На меня эта Отали производила жуткое впечатление, но дама хоть и опешила, но безропотно повиновалась и теперь лишь переставляла ноги вместе со всей очередью.
— Никаких посвящений! — орала Отали, шагая вдоль очереди. — Никаких поздравлений с днем рождения, никаких специальных просьб. Не просите Миранду ни о чем, кроме надписи, адресованной вам.
Несмотря на террор, учиненный Отали, в зале царила праздничная атмосфера, время от времени до меня долетали восторженные комментарии поклонниц Миранды:
— …даже не верится, что я вас вижу…
— …Помните, как у вас в «Маленьком черном платье» она обнаруживает, что ее парень надел ее трусики? Так вот, со мной было точно так же, и у меня это тоже были самые любимые трусики…
— Вы уж не сердитесь на моего пресс-секретаря, — вновь и вновь повторяла Миранда. — Я бы с удовольствием проболтала с вами всю ночь, но она у меня такая строгая…
Ах, вот оно что, осенило меня: добрый полицейский и злой полицейский.
Многие отходили от Миранды, утирая слезы, а те, что стояли в конце, спрашивали:
— Какая она?
— Славная! — отвечали счастливчики. — Такая же славная, как ее книги.
Ко мне по-прежнему не подошла ни одна живая душа.
— Отойди! — зашипела я на Антона. — Ты меня загораживаешь, люди меня не видят.
И вдруг… ко мне подошел какой-то человек! Он шел прямо на меня, исполненный решимости. Я просияла счастливой улыбкой. Очень счастливой — это же мой первый поклонник!
— Добрый вечер!
— Да, — насупился он. — Я ищу отдел документальных детективов.
Я застыла, уже занеся руку над стопкой «Мими». «Он, наверное, думает, я здесь работаю».
— Документальные детективы, — нетерпеливо повторил он. — Где они у вас?
— На улицу выйдешь — их там полно, — тихонько буркнул Антон.
— Хм-мм… — Я повертела головой по сторонам. — Точно не знаю. Может, вам к столу справок подойти?
Что-то пробурчав насчет безмозглых разгильдяев, он стремительно двинулся прочь.
В очереди к Миранде тем временем праздничная обстановка набрала градус, кто-то даже открыл шампанское. Откуда ни возьмись, появились бокалы, и воздух наполнился звоном стекла. Но на моей «половине» магазина, как в кино с разделенным экраном, продолжало царить запустение, дул холодный ветер, пронося мимо пучки перекати-поля, а затем и вовсе раздался похоронный звон. Во всяком случае, впечатление у меня было такое.
Вспышки фотокамер наполняли пространство вокруг Миранды серебристым светом. Одна из групп, прибывших на автобусе, фотографировалась в полном составе — два ряда хихикающих вертихвосток, расположившихся, как на снимке спортивной команды.
И тут меня заметили! Трое из этой группы, голова к голове, встали прямо передо мной и принялись меня изучать, как какую-нибудь зверушку в зоопарке.
— Это еще кто такая?
Одна прочла мою табличку.
— Лили какая-то. Кажется, тоже какую-то книжку написала.
Я изобразила ободряющую улыбку, но как только до них дошло, что я живая, они попятились. Вперед выступил Антон.
— Это молодая писательница Лили Райт, а вот ее замечательная книга.
Он раздал им по книжке — посмотреть.
— Антон! — Я была в ужасе.
— Что скажешь? — спрашивали друг у друга девицы, словно меня тут не было.
— Не-а, — решили они. — Не-а. — И они направились к выходу, восклицая: — Не могу поверить, что только что общалась с Мирандой Ингланд!
Мы с Антоном обменялись жалкими улыбками. На стороне Миранды уже, кажется, начались танцы.
Потом ко мне подошла пожилая дама. После предыдущего пинка я не стала спешить совать ей в руку свою книжку. И оказалась права…
— Вы не подскажете, милочка, где тут отдел искусства и ремесел? — У нее было что-то странное с зубами, они будто двигались вверх-вниз. Вставная челюсть, догадалась я. Может, и не своя.
— Извините меня, — сказала я. — Я здесь не работаю.
— А что вы тогда тут сидите? Только людей с толку сбиваете! — Сосредоточиться на том, что она говорит, было сложно, поскольку ее зубы как будто жили своей жизнью. Это было все равно что смотреть плохо дублированный фильм.
Я объяснила.
— Так вы писательница? — Она оживилась. — Это же чудесно!
— Вы так считаете? — Я уже начала в этом сомневаться.
— Да, дорогая, моя внучка тоже замечательно пишет и мечтает издаваться. Дайте-ка мне свой адрес, я пришлю вам рассказы Ханны, а вы сможете их пригладить, отдать своему издателю, и он их напечатает.
— Да, но они могут и не…
Я умолкла. Как в замедленной съемке, дама взяла в руки экземпляр «Мими» и оторвала здоровенный клок от задней обложки. Я повернулась к Антону — он был шокирован не меньше моего. Затем бабушка протянула клок бумаги мне вместе с ручкой.
