Брута едва слышал его из-за стука крови в ушах. Дидактилос оказался лучшим мыслителем, чем он думал.
– Да, господин?
– Возьмешь отряд легионеров и отведешь их в библиотеку, а потом, Брута, ты сожжешь библиотеку.
Дидактилос был слеп, но вокруг было темно. В то время как его преследователи отличались прекрасным зрением, вот только видеть было нечего. Кроме того, они не провели всю свою жизнь на извилистых, неровных, ступенчатых улицах Эфеба.
– …Восемь, девять, десять, одиннадцать, – бормотал философ, бегом поднимаясь по темным ступеням и ныряя за угол.
– Черт, ой, это была моя коленка, – бормотали стражники, свалившись в кучу на середине лестницы.
Одному из них наконец удалось добраться до верха. В свете звезд он различил тощую фигуру, несущуюся с сумасшедшей скоростью по улице. Он поднял арбалет. Старый дурак даже не думал петлять…
Идеальная цель.
Запела тетива.
Лицо стражника изумленно вытянулось. Арбалет выпал из его рук, разрядился при ударе о булыжники, стрела попала в статую и куда-то отлетела рикошетом. Стражник посмотрел на оперение стрелы, торчавшей из его груди, после чего перевел взгляд на вышедшую из тени фигуру.
– Сержант Симони? – прошептал он.
– Извини, – пожал плечами Симони. – Правда, извини, но Истина важнее.
Легионер открыл было рот, чтобы высказать свою точку зрения на истину, но тяжело осел на землю.
Он открыл глаза.
Симони уходил. Все выглядело более светлым, хотя по-прежнему было темно. Неожиданно он научился видеть в темноте. Все цвета стали оттенками серого. А булыжники под руками каким-образом превратились в грубый черный песок.
Он поднял взгляд.
– ВСТАТЬ, РЯДОВОЙ ИХЛОС.
Он послушно поднялся. Он перестал быть солдатом – анонимной фигурой, используемой для преследований и убийств, призрачным эпизодическим актером в жизни других людей. Теперь он стал Дерви Ихлосом, тридцати восьми лет, относительно безгрешным с точки зрения общего положения дел и безвозвратно мертвым.
Бывший легионер неуверенно поднес руку к губам.
– Ты – судья?
– НЕ Я.
Ихлос смотрел на уходившие в никуда пески. Он инстинктивно понимал, что нужно делать. Он был менее утонченным, чем генерал-иам Б'ей Реж и обращал внимание на песни, которые слышал в детстве. Кроме того, у него было преимущество. Он был еще менее религиозным, чем генерал-иам.
– СУДИЛИЩЕ ЖДЕТ В КОНЦЕ ПУСТЫНИ.
Ихлос попытался улыбнуться.
– Мама рассказывала мне об этом, – промолвил он. – Когда умрешь, нужно будет перейти пустыню. И там тебе откроется все в истинном свете, говорила она. И ты запомнишь все так, как нужно.
Смерть сохранял нарочитую невозмутимость.
– Может, встречу по дороге друзей, – предположил легионер.
– ВОЗМОЖНО.
Ихлос отправился в путь. «В целом, – подумал он, – все могло обернуться куда хуже».
Бедн карабкался по стеллажам, как обезьяна, и сбрасывал книги на пол.
– Я могу унести двадцать, – крикнул он, – но какие именно брать?
– Всегда мечтал о таком… – довольно бормотал Дидактилос. – Утверждать истину перед лицом тирании и так далее. Ха! Единственный человек, не испугавшийся…
– Что брать? – заорал Бедн. – Что брать-то?
– «Меканику» Гридона можешь выбросить в мусор, – откликнулся Дидактилос. – Эх, как бы мне сейчас хотелось увидеть его лицо!… Кстати, каков бросок-то был, лампа попала прямо в цель. Надеюсь, кто-нибудь удосужится описать мои…
– Принципы зубчатых передач! Теория расширения воды! – кричал Бедн. – А вот «Асновы Гражданствености» Ибида и «Эктопия» Гномона нам точно не понадобятся.
– Что? Эти труды – достояние человечества! – рявкнул Дидактилос.
– Тогда пусть это твое человечество придет и поможет нам их тащить, – огрызнулся Бедн. – А так как нас всего двое, я предпочитаю унести что-нибудь действительно полезное.
– Полезное? Книги о механизмах?
– Да! Они могут научить людей, как лучше жить!
– А эти научат людей, как быть людьми! – возразил Дидактилос. – Кстати, найди мне другую лампу. Я чувствую себя совершенно слепым без…
Дверь библиотеки задрожала от оглушительного стука. Так стучат люди, которые не собираются ждать, когда им откроют.
– Мы можем использовать некоторые из свитков в качестве снарядов…
Дверь сорвалась с петель и с грохотом рухнула на пол.
Через нее полезли легионеры с обнаженными мечами.
– А, господа, – поприветствовал их Дидактилос. – Умоляю вас, только не сотрите мои окружности.
Капрал, исполняющий обязанности командира отряда, тупо посмотрел на философа, потом опустил взгляд на пол.
– Какие-такие окружности? – спросил он.
– Слушайте, есть предложение. Оставьте пару компасов и загляните, скажем, через полчасика, а?
– Оставь его, капрал, – велел Брута.
Он переступил через дверь.
– Я приказал не трогать этого человека.
– Но у меня приказ…
– Ты оглох? Если так, квизиция тебя быстро вылечит, – рявкнул Брута, пораженный твердостью своего голоса.
– Но ты не из квизиции, – попытался возразить капрал.
– Да, я не оттуда. Но я знаком с человеком, который там работает. Тебе было дано задание отыскать во дворце книги. Этого человека предоставь мне. Обычный старик, какой вред он способен нанести?
Капрал неуверенно переводил взгляд с пленников на Бруту.
– Отлично, капрал, я беру командование на себя.
Все повернулись к двери.
– Ты меня слышал? – спросил Симони, пробиваясь вперед.
– Но дьякон приказал…
– Капрал?
– Да, сержант?
– Дьякон далеко, а я здесь.
– Так точно, сержант.
– Идите!
– Есть, сержант.
Сержант расслабился только после того, как легионеры ушли.
Он воткнул свой меч в дверь и повернулся к Дидактилосу. Сжав левую руку в кулак, он ударил по ней ладонью правой.
– Черепаха Движется, – промолвил он.
– Э-э, как сказать, – осторожно ответил философ.
– Я имею в виду… я – друг.
– Но почему мы должны тебе верить? – поинтересовался Бедн.
– Потому что у вас нет выбора, – быстро ответил сержант Симони.
– Ты можешь вывести нас отсюда? – спросил Брута.
