– А почему он не отрубил тебе ноги? – спросил Бедн.
– Я построил ему дорогу. Во всяком случае, нечто вроде.
– Правда? Мне казалось, ты имел в виду какую-то метафору.
– Ты делаешь успехи, Бедн. Я нашел дюжину грамотных рабов, посадил их в спальне у принца и заставил читать избранные места, пока он спит.
– И как, сработало?
– Не знаю. Третий раб воткнул ему в ухо шестидюймовый кинжал. Сразу после революции новый правитель выпустил меня из тюрьмы и сказал, что я могу покинуть страну, если дам обещание ни о чем не думать до самой границы. Но, по-моему, мой замысел имел шансы на успех.
Бедн плюнул в огонь.
– Нужно время, чтобы вода нагрелась, – пояснил он.
Брута лег на носу лодки. Сосредоточившись, он мог слегка приостановить поток знаний. Самое главное, ни на что не смотреть. Даже облака…
…Считаемые в натурфилософии средствами затенения поверхности мира, предотвращающими перегрев…
…Вызывали ненужные знания. Ом крепко спал.
«Знания без учения, – подумал Брута. – Нет. Наоборот. Учения без знаний».
Девять десятых Ома спали в панцире. Остальное парило туманной дымкой в реальном мире богов, значительно менее интересном, чем трехмерный мир, заселенный человечеством.
«Мы в такой маленькой лодке, – думал Ом, – возможно, она нас и не заметит. Океан такой огромный. Не может же она быть повсюду.
Конечно, у нее много верующих, но мы в такой малюсенькой лодочке…»
Он чувствовал мысли рыбешек, с любопытством тыкавшихся носами в конец винта. Что было достаточно странно, потому что в обычных обстоятельствах рыба не славились тем, что…
– Привет, – сказала Морская Королева.
– А.
– Вижу, твое существование еще продолжается, маленькая черепашка.
– Пребываю здесь, без проблем, – ответил Ом.
Возникла пауза, которая, если бы разговор происходил между людьми, ушла бы на покашливание и принятие смущенного вида. Но боги никогда не испытывают смущения.
– Полагаю, – продолжил Ом, – ты пришла за расплатой.
– Это судно и все в нем находящиеся, – кивнула Морская Королева. – Но твоего верующего, согласно традиции, я могу пощадить.
– На что они тебе сдались? – спросил Ом. – Один из них и вовсе атеист.
– Ха! Когда близится конец, начинают верить все до единого.
– Мне это не кажется… – Ом замялся. – Справедливым?
Теперь пришел черед замолкнуть Морской Королеве.
– А что есть справедливость? – наконец поинтересовалась она.
– Нечто вроде основы правосудия, – откликнулся Ом и сам удивился своим словам.
– Очень похоже на мысль, высказанную каким-нибудь человеком.
– О, эти люди, они очень изобретательны. Но я не то имел в виду. Находящиеся в этой лодке не заслужили такой судьбы.
– Заслужили? Они – люди. Причем здесь заслужили или нет?
Ом вынужден был признать свое поражение. Конечно, подобные мысли не пристали божеству. Что же такое с ним творится?
– Просто…
– Ты слишком долго зависел от одного человека, мелкий бог.
– Знаю, знаю. – Ом вздохнул. Мысли влияют друг на друга и порой меняются местами. Он слишком долго смотрел на происходящие с точки зрения человека. – Что ж, бери лодку, раз так надо. Я просто хотел, чтобы это было…
– Справедливо? – закончила за него Морская Королева.
Она приблизилась вплотную, Ом чувствовал ее присутствие вокруг себя.
– Справедливости нет, – сказала она. – Жизнь похожа на иссушенный берег. А потом ты умираешь.
И она исчезла.
Ом почувствовал, как возвращается в оболочку своего панциря.
– Брута?
– Да?
– Ты плавать умеешь?
Шар начал вращаться.
– Все. Скоро тронемся, – донеслись до Бруты слова Бедна.
– Скорей бы. – Это был Симони. – К нам направляется какой-то корабль.
– Эта лодка идет быстрее, чем любое судно с парусами или веслами.
Брута кинул взгляд в сторону берега. Мимо маяка проходил элегантный омнианский корабль. Он был еще далеко, но Брута смотрел на него с ужасным предчувствием, которое увеличивало лучше, чем любой телескоп.
– Быстро идет, – заметил Симони. – Не понимаю, ветра-то нет.
Бедн оглядел гладкое как зеркало море.
– Ерунда какая-то. Чтобы там ветер был, а здесь его не было?… – пробормотал он.
– Я спросил, умеешь ли ты плавать? – настойчиво повторила черепашка.
– Не знаю, – честно признался Брута.
– А ты не можешь как-нибудь выяснить это, да побыстрее?
Бедн поднял голову.
– Ого, – удивился он.
Над «Лодкой Без Имени» сгущались тучи. Было видно, как они вращаются, словно в гигантском водовороте.
– Как ты можешь не знать таких примитивных вещей? – не выдержал Ом. – Я думал, у тебя идеальная память!
– В деревне мы часто плескались в большой бочке, – ответил Брута. – Это считается или нет?
Поверхность моря подернулась пеленой. В ушах у Бруты что-то щелкнуло. А омнианский корабль по-прежнему спокойно скользил по волнам.
– Как это называется, когда в одном месте полный штиль, а вокруг ветер?… – спросил Бедн.
– Ураган? – неуверенно предположил Дидактилос.
Из тучи в море ударила молния. Бедн рванул рычаг, который опускал винт в воду. Его глаза сверкали чуть ли не ярче молнии.
– Вот это сила! – воскликнул он. – Обуздать молнию! Мечта всего человечества! Сон наяву!
«Лодка Без Имени» рванулась вперед.
– Неужели? – удивился Дидактилос. – А мне, как правило, снятся другие сны. Будто за мной по полю, засеянному лангустами, гоняется гигантская морковка.
– Я вовсе не те сны имел в виду. Сон наяву – это метафора, – объяснил Бедн.
– А что такое метамфора? – спросил Симони.
– А что такое сон? – спросил Брута.
Зигзаг молнии ударил в туман. Искры засверкали на поверхности вращавшегося шара.
– Того же самого эффекта можно добиться при помощи самой обыкновенной кошки, – заметил пребывавший в философском мире Бедн, хотя в действительности находился в лодке, оставлявшей за собой белый след. – Если кошку погладить эбонитовой палочкой, можно вызвать крошечные молний… Вот если бы я мог усилить их в миллион раз и заключить их в специальные сосуды, тогда все люди разом перестали бы быть рабами и мы бы навсегда распрощались с ночью…
