– Обычно держатся за другой конец, – подсказал Ом.
– Я знаю!
– Ты умеешь им пользоваться?
– Не знаю!
– Тогда искренне надеюсь, что ты все схватываешь на лету.
Лев вылез из камней. Нарочито медленно.
Считается, что львы, обитающие в пустынях, не похожи на львов вельда. Хотя когда-то они были похожи – во времена, когда великая пустыня еще была зеленым лесом
[7]
. В те времена можно было полежать с царственным видом между деревьев, пообедав каким-нибудь козлом
[8]
.
Но лесистая местность постепенно превратилась в кустарниковую, потом поредели сами кустарники, а следом за ними ушли козы, люди и даже города.
Остались одни львы. Всегда найдется что съесть. Главное – как следует проголодаться. Люди в пустыне по-прежнему встречались, хотя и крайне редко. Кроме того, здесь жили ящерицы. И змеи. Экологическая ниша была не ахти какой привлекательной, но львы держались за нее мертвой хваткой – примерно так же, как держатся за жизнь люди, повстречавшие пустынного льва.
С этим львом кто-то уже встречался.
Грива его спутана, шкура испещрена старыми шрамами. Он полз к Бруте, волоча безжизненные задние лапы.
– Он ранен, – заметил Брута.
– Отлично, – воодушевился Ом. – В них много мяса, жилистое правда, но…
Лев рухнул на землю и тяжело задышал костлявой грудью. Из его бока торчал обломок копья. Взлетела туча мух – вот кто без труда находит еду в любой пустыне.
Брута отбросил меч. Ом втянул голову в панцирь.
– О нет, – пробормотал он. – В этом мире живут двадцать миллионов человек, и единственный верующий в меня оказался самоубийцей…
– Мы не можем бросить его в беде, – сказал Брута.
– Еще как можем. Это – лев. Львов либо не трогаешь, либо сам попадаешь в беду.
Брута опустился на колени. Лев открыл один покрытый коркой желтый глаз, он был слишком слаб даже для того, чтобы открыть челюсти.
– Ты умрешь, ты погибнешь, – запричитал Ом. – У меня не останется верующих и…
В анатомии животных Брута разбирался крайне слабо – хотя некоторые инквизиторы обладали завидными знаниями о внутренностях человека, в которых было отказано другим людям, лишенным возможности вскрывать тело, пока оно еще живо. Одним словом, занятия медициной в чистом виде в Омнии не поощрялись. Но в каждой деревне был человек, который официально не вправлял кости, ничегошеньки не знал об особенностях некоторых растений и который не попадал в руки квизиции только благодаря хрупкой благодарности пациентов. К услугам такого человека прибегал каждый крестьянин. Острая зубная боль поражает всех, даже сильных верой.
Брута взялся за обломок древка. Лев зарычал.
– Ты можешь с ним поговорить? – спросил Брута.
– Это – животное.
– Как и ты. Ты можешь попытаться успокоить его? Потому что если он разнервничается…
Ом попытался сосредоточиться.
На самом деле мозг льва содержал только боль, постоянно разрастающееся облако которой затеняло даже обычный фоновый голод.
Ом попытался окружить боль, заставить ее уйти… Главное – не думать, что будет, если она все-таки уйдет. Судя по всему, лев ничего не ел вот уже несколько дней.
Когда Брута выдернул наконечник копья, лев недовольно рыкнул.
– Омнианское копье, – сказал Брута. – И рана недавняя. Должно быть, он встретил легионеров, когда те шли в Эфеб. Видимо, они прошли совсем неподалеку.
Брута оторвал кусок рясы и попытался прочистить рану.
– Нам нужно есть его, а не лечить! – заорал Ом. – О чем ты думаешь? Надеешься, что он как-нибудь тебя отблагодарит?
– Он хотел, чтобы ему помогли.
– А скоро он захочет есть – об этом ты не подумал?
– Он так жалобно смотрит.
– Вероятно, никогда не видел недельный запас питания всего на одной паре ног.
Впрочем, это было неправдой. Брута, оказавшись в пустыне, стал таять, словно кубик льда. Это и поддерживало в нем жизнь. Парень был двуногим эквивалентом верблюда.
Брута направился к груде камней, под ногами его хрустели кости и щебень. Плиты образовывали лабиринт полуоткрытых тоннелей и пещер. Судя по запаху, лев жил здесь уже давно и часто болел.
Некоторое время Брута смотрел на ближайшую пещеру.
– Чем тебя так удивило логово льва? – поинтересовался Ом.
– Всего-навсего тем, что туда ведут ступени, – ответил Брута.
Дидактилос буквально чувствовал толпу, заполнившую амбар.
– Сколько народу сюда набилось? – спросил он.
– Сотни! – ответил Бедн. – Сидят даже на стропилах! И… учитель?
– Да?
– Среди людей я заметил пару жрецов и очень много солдат!
– Не волнуйтесь, – успокоил Симони, присоединяясь к ним на временном помосте, сооруженном из бочек для инжира. – Так же, как и вы, они верят в Черепаху. У нас есть друзья в самых неожиданных местах!
– Но я не… – беспомощно произнес Дидактилос.
– Собравшиеся здесь люди ненавидят церковь всеми фибрами души, – провозгласил Симони.
– Но это не…
– Они только и ждут, чтобы кто-нибудь их возглавил!
– Но я никогда…
– Да, да, знаю, ты нас не подведешь. Ты – здравомыслящий человек. Бедн, иди-ка сюда. Хочу познакомить тебя с одним кузнецом.
Дидактилос повернулся лицом к толпе. Он кожей ощущал жар взглядов.
* * *
Каждая капля собиралась несколько минут.
Они словно гипнотизировали. Брута смотрел и не мог оторвать глаз. Капли росли почти незаметно, но они так росли и падали уже многие тысячи лет.
– Но как?… – спросил Ом.
– Вода просачивается вниз после дождя, – объяснил Брута. – Скапливается в скалах. Неужели боги не знают таких простых вещей?
– Нам это без надобности. – Ом огляделся. – Пошли отсюда. Не нравится мне это место.
– Всего лишь старый храм. Здесь ничего нет.
– Именно это я и имею в виду.
Храм был наполовину засыпан песком и всяческим мусором. Свет сочился сквозь дырявую крышу и падал на склон, по которому они спустились. Интересно, подумал Брута, сколько источенных ветром камней в пустыне были раньше прекрасными зданиями? Когда-то на этом месте высилась огромная, быть может, величественная башня. А потом пришла пустыня.
