Водитель ушел, унося с собою чемодан с книгами и теплой одеждой, а Ирина Михайловна потом всю ночь пила валокордин со снотворным вместе.
Через пару дней стало еще хуже. Она перестала спать, даже наглотавшись таблеток. Ирина Михайловна бродила по квартире, как привидение, Нелька, как нитка за иголкой, настороженно передвигалась за хозяйкой по комнатам, готовая в любой момент юркнуть куда-нибудь в надежное укрытие — один раз, не сдержавшись, Ирина изо всех сил пнула собаку, вымещая на ней свою боль. Когда после пяти суток бессонницы Ирина поймала себя на том, что ходит из угла в угол, разговаривая с отсутствующим Вадимом, она позвонила знакомому врачу.
Врач выписал транквилизаторы, строго-настрого предупредив, что больше двух таблеток в день пить не рекомендуется.
Ирина выслушала наставления, пришла домой, выпила сразу пять таблеток и заснула мертвецким сном. Она проспала почти двое суток.
Поднявшись и увидев в зеркале вместо элегантной, подтянутой дамы всклокоченную старуху с помятым лицом и торчащими в разные стороны давно не крашенными волосами, Ирина ужаснулась.
Две недели ушло на то, чтобы привести себя в надлежащую форму. Только под глазами остались синие круги, которые она тщательно замазывала дорогим французским кремом. До Нового года оставалась неделя.
Перспектива встречать Новый год одной, в пустой квартире, привела Ирину Михайловну в панику. Но она быстро подавила в себе первые ее признаки, воссоздав в памяти отражение нечесаной седой старухи. Она решила разыграть свой последний козырь и прийти к Вадиму на работу. Но перед тем как сделать достоянием общественности свою личную жизнь, нужно было еще раз попытаться поговорить с мужем и решить все мирным путем. Ждать его на улице не хотелось: слишком много посторонних глаз. Нужно было срочно узнать, где именно он сейчас живет. И Ирина Михайловна сама не заметила, как превратилась в сыщика. Два дня она караулила Вадима у клиники, на третий ей повезло. Он отпустил машину. Ирина Михайловна села вместе с ним в автобус, радуясь про себя, что надела старое, неброское пальто, которое муж наверняка не помнит, но все равно всю дорогу старательно пряталась за стоящего на задней площадке широкоплечего мужчину, отчего к концу маршрута тот начал поглядывать на нее с подозрением.
Вадим вышел на окраине города. Ирина Михайловна внезапно вспомнила, что именно здесь когда-то жили его первая жена и дочь. Ностальгия, что ли, замучила? Она, таясь, проводила Вадима до подъезда обшарпанного пятиэтажного дома, зашла за ним следом, соблюдая все предосторожности, сморщила нос от запаха сырой штукатурки — фу, как он может жить в этих рабочих районах, среди этого быдла? Хлопнула дверь наверху. Ирина Михайловна осторожно поднялась на третий этаж.
На площадке было две квартиры. Ирина прислушалась. За ближайшей к ней двери слышался негромкий разговор. Ирина расслышала женский голос и еле сдержала себя, чтобы немедленно не позвонить в дверь. Нет, не сейчас. И не в этом затрапезном виде.
Домой Ирина летела, как ведьма на помеле. Узнать график дежурств Вадима для нее не составило труда. Вечер 29 декабря у него был свободен.
Евгений Измаилович встречал гостей при полном параде: в галстуке невообразимого цвета сверкал большой бриллиант; малиновый пиджак, черные шелковые брюки с отутюженными стрелками, начищенные до блеска туфли — он казался сам себе верхом совершенства. Тамара снисходительно подставила ему щеку для поцелуя.
Стол в маленьком зале ломился от изобилия закусок и спиртного.
Когда все приглашенные расселись за столом, Евгений Измаилович торжественно поднялся, держа в вытянутой руке рюмку со своим любимым русским напитком.
— Я хочу поднять этот первый тост за моего бывшего однокурсника и друга...
— Надеюсь, не бывшего? — улыбаясь, перебил Глеб.
— О чем ты говоришь? — обиделся Евгений Измаилович. — Конечно, не бывшего! В общем, я хочу выпить за Глеба, который помог мне сделать из моего кафе настоящий шедевр!
— А сколько трудов мне это стоило! — снова вставил Глеб.
— Ну, дай договорить, не перебивай! Благодаря Глебу и моим скромным возможностям, — не удержался Евгений Измаилович, — это место превратилось в... Сюда всегда можно прийти и культурно отдохнуть, и...
— Женька, не томи! Водка сейчас закипит!
— Короче, за дружбу! — подвел итог Евгений Измаилович.
...Через пару часов от всей красоты стола остались одни воспоминания. Лана танцевала с Сергеем, Тамара смеялась над тем, что нашептывал ей на ухо Евгений Измаилович, Игорь, сидящий невдалеке, мрачно курил. На другом конце стола кто-то рассказывал довольно неприличный анекдот из жизни художников, кто-то заразительно хохотал, а одна парочка увлеченно целовалась.
Алина, слегка раскрасневшаяся от выпитого, счастливыми глазами смотрела на Глеба.
— Еще два дня — и Новый год! Здорово, правда?
— Правда, — кивнул Глеб, думая явно о чем-то другом.
— Эй, ты где? — дернула его за рукав Алина.
— Все хорошо, маленькая, — невпопад ответил Глеб.
— О чем ты думаешь? — настаивала Алина.
— Я думаю о том, где ты будешь встречать Новый год.
— Как? — удивилась Алина. — Разве мы не будем встречать его вместе?
— Нет.
— Ты бросишь меня на Новый год одну?
— Алинка, пойми, мне нужно быть дома, с семьей...
— Кому нужно? Дети уже выросли, вряд ли они собираются сидеть в новогоднюю ночь дома. Это нужно твоей жене?
— Алина...
— Ради нее ты бросаешь меня на Новый год одну?!
— Алина... Пойми же... Я не могу...
— Ты говорил мне, что вы совсем чужие люди! — с подступающими слезами в голосе сказала Алина. — Ты говорил мне, что тебе не о чем с ней разговаривать, что она ничего для тебя не значит!
— Все так и есть, — согласился Глеб. — Но я не могу оставить ее одну. Понимаешь, Новый год я всегда встречаю дома...
— Но это же первый наш Новый год!!!
— Алина...
Алина отшвырнула от себя истерзанную салфетку.
— Алина... Я никогда не говорил тебе, что я не женат...
— Да, и никогда ничего не обещал! — Алина поднялась из-за стола.
— Куда ты? — вскинулся Глеб.
— В туалет. Могу я сходить в туалет или на это мне нужно спрашивать твоего разрешения? — съязвила Алина.
Глеба поморщился, словно она ударила его по лицу.
— Алина, зачем ты так...
Алина прихватила со стола рюмку с водкой — первое, что попалось ей под руку из спиртного, — и вышла в большой зал.
На сцене играл Илья. Алина демонстративно подошла ближе, уселась на высокий стул за стойкой и подняла рюмку в приветственном жесте. Сделала глоток, поморщилась от горечи. За все время ее отношений с Глебом это была их первая ссора. Алкоголь сделал свое дело — Алина накручивала себя все больше и больше. Он, значит, дома с женой, а она в пустой квартире? Матушка наверняка свалит к своему любимому, папашке, а куда деваться Алине?
