Варламов вздрогнул.
И, зажмурившись, приложился губами к холодному Катиному лбу.
Нет, ничего для себя полезного не извлек следователь из этой сцены. Ничем явным жених не выдал себя.
Фактов для следствия не прибавилось.
Глава 42
Сами с усами
— Ну и что мы будем делать сегодня? — осведомился Ванечка, покончив с завтраком. — В гости пойдем?
— Нет, моя подруга сегодня занята. Много работы.
— И зачем взрослые работают? — вздохнул мальчик. — Ради денег?
Лина улыбнулась:
— Не всегда. Иногда для удовольствия.
Ванечка пожал плечами.
— А ты?
— Я для души.
— А что ты делаешь?
— Я выращиваю лошадей.
— Настоящих? — У Ванечки загорелись глаза. — Ты их не боишься?
— Ты что? Они добрые и умные.
— А ты скакать на них умеешь?
— Конечно.
Мальчик посмотрел на Лину с уважением. Он бы тоже хотел промчаться стрелой на горячем коне, как делают в фильмах все лихие бесстрашные ковбои. А ему вместо этого предлагали сидеть на деревянных лошадках детской карусели.
— Вот это настоящая работа! — Он причмокнул языком. — А мама говорит: «Осточертело вкалывать. Бросить бы все к едрене фене…»
«Он говорит о ней, как о живой. — В горле у Лины встал горький комок. — Надо сказать ему… надо…»
Но язык не поворачивался.
Как права была Катя, говоря эти слова. Ушла бы она из валютки — была бы сейчас рядом с сыном…
— Хочешь, я расскажу тебе про лошадей?
Мальчик слушал, раскрыв рот, о том, какой замечательный конь Гордый. Особенно ему понравилось, что конь тоже рыжий.
Тетя Лина говорила о нем, как о человеке: «умный», «подумал». И Ваня тоже начал мечтать о таком друге. Он бы все понимал, он бы не подвел никогда, не то что Костька Федоров, который дружит только за жвачку.
Тетя Лина сказала, что в деревнях мальчишки выводят коней в ночное, катаются на них, купают в речке, сторожат их ночью, сидя у костра. Как жаль, что он не живет в деревне.
— А у нас в Москве нет лошадей, одни машины, — вздохнул он.
— Как это нет? — удивилась Лина. — Есть большой конно-спортивный комплекс.
— Где? — выдохнул Иван.
— В Битцевском парке.
— А там… дают покататься?
— По-моему, да. Там же школа верховой езды. И еще в Сокольниках.
— Поехали, тетя Линочка! Поехали! — заскакал вокруг нее Ваня. — Прямо сейчас. Одевайся! Ты меня научишь немножко. Научишь?
Он помчался в коридор, притащил охапку одежды и тут же принялся натягивать на себя и теплые штаны, и шерстяные носки, и поверх рубашки колючий свитер. Все противные неудобные вещи, лишь бы не дать повода Лине отказаться от заманчивой поездки.
Мелькнул на куртке яркий Микки-Маус.
— Постой. — Лина заставила его снять куртку.
— Не едем? — Губы у мальчика задрожали.
Она вертела куртку в руках.
Мать Сергея не знает, что мальчик у них. Милиция ищет маленького беглеца, рыжего, с Микки-Маусом на спине.
Конечно, в столице полно рыжих мальчиков. И таких курток тоже.
— Ты не возражаешь, если я эту мышку отпорю? — спросила она.
— Почему?
Ванечка им так гордился.
— Лошади могут испугаться.
— Они не любят мышей? — удивился мальчик. — Ну ладно, валяй.
— Я потом пришью на место.
— Нет! Тогда уж лучше на грудь, — заявил Ваня. — А то я уже всю шею назад скрутил.
— Хорошо, — улыбнулась Лина. — И еще ты обязательно наденешь шапку.
— Рыжих они тоже не любят?
— Таких они обожают. Но если ты будешь скакать на лошади, то может надуть в уши.
Это будет класс! Он помчится так, что ветер в ушах засвистит! Ради такого Ваня послушно натянул на голову вязаный шлем, который всегда засовывал в карман, едва мама скрывалась за калиткой детского сада.
Им повезло. В Битце работал прокат лошадей. Лина выбрала смирную немолодую лошадку, заплатила в кассу и подозвала инструктора.
— Можно, мальчик попробует проехать без седла? Я хочу, чтобы он лучше почувствовал ход.
— Этот мальчик? — Инструктор покачал головой. — Вы читали объявление? Дети допускаются только с двенадцати лет.
— Ну пожалуйста… — заканючил Ваня.
— Правила есть правила. Вы катайтесь, а ребенок пусть подождет за оградой.
— А если мы сядем вдвоем? — спросила Лина. — Я буду его поддерживать. Вы посмотрите, мы оба легкие.
Инструктор с сомнением посмотрел на выбранную Линой пожилую клячу.
— Нет, не на этой. — Лина оглядела манежную площадку и безошибочно указала на стройного сильного жеребца. — Вон тот нас выдержит. Ему уже года четыре, если не ошибаюсь.
— Четыре с половиной.
Инструктор не ожидал от этой девочки такого знания предмета и сдался.
— В правилах сказано: «Дети без взрослых…»
— А мы со взрослым! — завопил Ваня. — Ура! Спасибо, дяденька!
Лина погладила коня по крупу. Красивый, ухоженный. За что же его такого выбраковали? Что за участь для уважающего себя животного катать по кругу неумелых боязливых посетителей.
А впрочем, понятно — коротковаты бабки на ногах, и круп тяжеловат, если присмотреться. Зато как блестит гнедая лоснящаяся шерсть, какая милая белая отметина разделяет надвое крутой лоб.
Коняга скосил глаз на подошедших к нему людей и остался недоволен.
«Ну вот, дожил, — прочла Лина в его тоскливом взгляде. — Детей катать… мелким шагом семенить… тьфу!»
Она достала из кармана посоленную горбушку и тайком поднесла ему. Мягкие горячие губы быстро схватили угощение.
Вторую горбушку она дала Ивану.
— Только незаметно, а то заругаются.
— Ой, он щекотится! — восторженно засмеялся мальчик.
Острый знакомый запах лошадиного пота ударил в ноздри.
«Как там мой Гордый? — подумала Лина. — Наверное, каждое утро ждет, когда же, наконец, я выведу его размяться. Застоялся там, бедный… Тесно ему в ограде прогулочной площадки. Он, как и я, привык к свободе, к простору».
Всего пару дней не видела Лина своего любимца, а уже соскучилась.
Она приподняла Ивана и усадила в седло, жестко удерживая повод накоротке. Потом легким движением взлетела сама, обхватила одной рукой мальчика, а другой требовательно натянула повод.
