– Эй, девочка, ближе лучше не подходи. Иначе можешь сильно пожалеть, – вдруг услышала она чей-то голос.
Маграт решила возмутиться:
– Девочка? Мы почти стали членами королевской семьи по мужу!
– Возможно, но пчелы-то об этом не знают.
Маграт остановилась.
Незаметно для себя она вышла из сада королевской семьи и вошла в сад обычных людей, то есть, покинув мир живых изгородей, подстриженных деревьев и пряных трав, она неожиданно оказалась в мире старых сараев, груд цветочных горшков, компоста и ульев.
С одного из ульев была снята крыша. Рядом в коричневом облаке, покуривая свою особую трубку, стоял господин Брукс.
– А, это ты, господин Брукс, – кивнула Маграт.
Официально господин Брукс был королевским пчеловодом. Но отношения с ним были весьма тонкими. Например, почти всех слуг называли просто по фамилиям, тогда как господин Брукс, повариха и дворецкий пользовались привилегией почтительного обращения. Потому что господин Брукс обладал тайной силой. О меде и спаривании маток ему было известно все. А еще он все-все знал о роях и о том, как уничтожать осиные гнезда. В общем, господин Брукс пользовался общим уважением – примерно так же относятся к кузнецам и ведьмам, то есть к тем людям, чьи обязанности связаны не только с будничным, повседневным миром, но и с миром иным, о котором обычный человек ничего не знает, да и, честно говоря, знать не хочет. Обычно господин Брукс возился с любимыми ульями, бродил по королевству в поисках роя или курил трубку в своем сарайчике, пахнувшем застарелым медом и осиным ядом. Королевского пчеловода старались не оскорблять – мало кому хочется обнаружить вдруг в своей уборной пчелиный рой.
Господин Брукс аккуратно накрыл крышей улей и отошел в сторону. Несколько пчел, яростно жужжа, вылетели из дыр закрывавшей его лицо сетки.
– Привет, ваша светлость, – снизошел он до приветствия.
– Привет, господин Брукс. Что ты тут делаешь?
Господин Брукс открыл дверь в свой сарайчик и некоторое время копался внутри.
– Пчелы в этом году поздно роятся, – пояснил пчеловод, выныривая обратно. – Просто проверяю их. Чаю хочешь?
В общении с господином Бруксом было бесполезно настаивать на соблюдении этикета. Он относился ко всем как к равным, даже, скорее, как к подчиненным – наверное, потому, что привык распоряжаться тысячами и тысячами пчел. Но, по крайней мере, с ним можно было нормально поговорить… Вообще, с точки зрения Маграт, господин Брукс очень походил на ведьму – насколько это возможно для мужчины.
Сарайчик пчеловода был забит составными частями ульев, загадочными пыточными инструментами для извлечения меда, старыми кувшинами; здесь же стояла маленькая печка, на которой рядом с огромной кастрюлей кипел грязный заварочный чайник.
Господин Брукс принял молчание Маграт за согласие и налил две чашки.
– Травяной? – дрожащим голосом спросила Маграт.
– Понятия не имею. Просто коричневые листочки из жестянки.
Маграт с опаской заглянула в чашку – внутри плескалась бурая крепкая жидкость. Но положение обвязывает – королева должна быть со своими подданными на короткой ноге, а потому Маграт справилась с собой и мужественно сделала глоток. После чего попыталась перевести разговор на более мирные темы.
– Наверное, быть пчеловодом – это очень интересно, – сказала она.
– Да. Очень.
– Но я всегда задавалась вопросом…
– Гм?
– Пчелы такие маленькие – как их доят?
Единорог бродил по лесу, будто слепой. Он чувствовал себя здесь чужим. Высокое голубое небо – и никакого тебе северного сияния. А еще тут шло время. Для создания, ранее не подверженного разрушительному влиянию времени, такое чувство было сродни падению с высокой скалы.
Кроме того, единорог чувствовал, что его хозяйка где-то рядом, она будто засела в его голове. Это было куда хуже, чем чувство уходящего времени.
В общем, если говорить коротко, единорог медленно, но верно сходил с ума.
Маграт сидела с широко открытым ртом.
– А я думала, матки рождаются.
– О нет, – терпеливо объяснял господин Брукс. – Такой штуки, как маточное яйцо, в природе не существует. Улей просто выбирает одну пчелку и растит из нее королеву. Кормит ее королевским молочком, так сказать.
– А что будет, если она станет питаться обычной пищей?
– Из нее вырастет обычная рабочая пчелка, ваша светлость, – ответил Брукс с подозрительно республиканской улыбкой.
«Везет же, как все просто…» – подумала Маграт.
– Итак, появляется новая королева, а что происходит со старой?
– Обычно старушка собирает рой, – пожал плечами господин Брукс. – А потом отваливает, забрав с собой часть колонии. Лично я видел тысячи роев, но вот королевский – никогда.
– А что такое королевский рой?
– Даже не могу сказать точно. О нем упоминается в старинных книгах по пчеловодству. Это рой из роев. Говорят, незабываемое зрелище.
На мгновение взгляд пчеловода стал мечтательным.
– Впрочем, – продолжил господин Брукс, – самое веселье – это когда погода плохая или старая матка не может собрать рой. – Он покрутил рукой. – Тогда происходит вот что. В улье – две матки, правильно? Старая и новая. Они начинают преследовать друг друга по сотам, под стук дождя по крыше, а жизнь в улье идет своим чередом. – Господин Брукс иллюстрировал рассказ движениями рук, и Маграт, заслушавшись, подалась вперед. – По всем сотам гоняются, а трутни жужжат, но королевы чувствуют присутствие соперницы, наконец они находят друг друга и…
– Да? Да? – Маграт наклонилась еще ближе.
– Удар! Укол!
Маграт отшатнулась так резко, что ударилась затылком о стенку сарая.
– Двух королев быть не может, – спокойно пояснил господин Брукс.
Маграт оглянулась на ульи. Ей всегда нравился вид пасеки – до этого разговора.
– После долгих дождей я частенько нахожу мертвую матку у летка улья, – с довольным видом сообщил господин Брукс. – Королева с королевой не уживается, понимаешь? Все та же старая добрая борьба за выживание. Старая матка более коварна. Однако новой матке действительно есть за что драться.
– И за что?
– Она же хочет спариться.
– О.
– Но самое интересное начинается осенью, – продолжал свой увлекательный рассказ господин Брукс. – Зимой улью балласт не нужен. А под ногами трутни болтаются, ничего не делают. Вот рабочие пчелы и тащат их к летку, там кусают и…
– Хватит! – не выдержала Маграт. – Это ведь ужасно! А я считала пчеловодство таким приятным занятием.
– А сейчас такое время года, когда пчелы очень истощены, – не унимался господин Брукс. – И происходит вот что. Возьмем обычную пчелу, да? Она работает, пока может, а потом ты вдруг замечаешь, что весь улей окружен старыми пчелами, они пытаются влезть в леток, но…
