«Господи, и тут Америка», – она обернулась к Дому книги, прикидывая, где бы могла расположиться очередь за визами. Тьфу, тогда ведь не было проблем с визами, тогда всех впускали куда угодно, тогда никого не выпускали. Она пропустила конец рассказа о Доме книги.
А дверца автобуса уже захлопнулась, зарычал мотор. Перед Людой проехали личики маленьких экскурсантов, кто-то сидел, расплюснув о стекло нос, кто-то ел мороженое… И вот уже автобус скрылся в потоке машин. Люда стояла на газоне в луже талого снега.
Хороший домик построил Сюзор. И все это она сто раз слышала и даже, кажется, сдавала по «Истории архитектуры». Но, боже, как это было давно!
Когда-то они с азартом доставали альбомы по архитектуре. Однажды увидев знаменитый собор Святого Семейства Гауди, она не успокоилась, пока не обзавелась ротапринтной копией с него. Эта картинка с еле различимым силуэтом на темнеющей синьке целый год висела у нее над кроватью. Фасад Рождества с тремя порталами: Веры, Надежды, Милосердия. На ее картинке почти не видно было фигур, украшающих порталы, и она представляла, дорисовывала их в своем воображении. Но дело было не в фигурах. Сама архитектура не была похожа ни на что, известное ей доселе. Из земли вырастало, именно из земли и вырастало, как будто было живым существом: то ли растением, то ли животным, и тянулось вверх, к небу, к Богу. Невероятные растения, а не башни толпились за порталом. Формы были не геометрические, искусственные, а природные, живые. Казалось, этот собор дышал. Как она мечтала тогда посмотреть его вживую! А наклонные колонны парка Гюэлл! И ведь работал он с простыми, дешевыми материалами! Мозаика из изразцов! Но и мозаика живая: он разбивал изразцовые плитки и потом наклеивал осколки, поэтому поверхность не становилась плоской, а дышала, вибрировала…
Тогда из-за этого стремления к живым формам и вышел скандал у Эрика с деканом. Ее тоже ругали, но она подчинилась и исправила все, как «советовали». А он не стал. Он был горд и принципиален. Но его ведь тоже не выгоняли тогда, а только поругивали, уговаривали. А он оскорбился и ушел. И с его уходом из академии она стала терять вкус к архитектуре. Это стало просто профессией, а не смыслом существования. А теперь превратилось и вовсе в способ зарабатывания денег. Она спохватилась: неужели действительно ее теперь волнуют только деньги, которые она получает за работу. Не может быть!
Она бродила по своим воспоминаниям и неизменно возвращалась в то лето, когда уехал Эрик. Но это время она обходила. Она запретила себе его вспоминать. Уехал Эрик, она кончила академию, и началась обыденная рутинная жизнь карандашных линий на листе ватмана. Прямых, строго геометрических… Карандашные сменились виртуальными, компьютерными. Она уже давно не мучилась над фасадами, и ей не снились новые дома, которые она построит. Как, в сущности, скучна ее жизнь!
И тут она вспомнила о Стиве. Ведь у нее же теперь есть он. Он такой заботливый. И иностранец. Чушь какая! При чем тут это! Но ведь с его появлением ее жизнь пришла в движение. Именно что в движение! Значит, она не любит его? Эта мысль показалась ей странной. За все это время она ни разу не задала себе вопроса о любви. Или что, теперь любовь не имеет для нее значения? Она же спала с ним… Но дальше думать об этом она не стала.
Глава 10
ЗАГОРОДНАЯ ПРОГУЛКА
На столе у ее тахты дребезжал будильник. Несколько мгновений она вслушивалась в его гадкое дребезжание и наконец нажала заветную кнопку, заставив его замолчать.
В прихожей смеялись дети. Соседка Лаура вела их в детский сад. Надо было скорее вставать, скоро за ней приедет ее заказчик.
Потом она выскочила из дома, на ходу застегивая куртку. Перед домом ее ждал «уазик» иностранного образца. Сегодня за рулем сидел Артем, приятель или телохранитель Дмитрия. Он просто посигналил ей и распахнул дверцу, когда она подошла к машине. В субботу она показала Дмитрию эскиз его будущего дома, и он пришел в восторг. Решили, что строить надо как можно быстрее, поэтому сегодня она в сопровождении Артема и с его помощью сделает обмеры. За воскресенье он пообещал расчистить участок и развалины от снега.
– Привет, архитекторша!
– Здравствуйте, Артем! Ну что же, поехали.
– Может, заскочим куда-нибудь перекусить? А то я не успел, проспал сегодня.
– Можно, – согласилась Люда. – Но давайте где-нибудь за городом.
– Идет!
Они всю дорогу болтали без умолку. Артем был неистощим на анекдоты. И только когда он уж совсем распоясался и перешел на сугубо «мужские», Люда его одернула. Он послушно замолчал, но минуты через две его опять прорвало, но он уже держался в рамках приличия. Люда пыталась его расспросить о Дмитрии, но он каждый раз ловко уходил от прямых ответов.
Наконец они остановились в Репино в ресторанчике у пляжа. И хотя было только около одиннадцати, он заказал себе фирменный обед с двумя салатами и двумя вторыми. Хотя, конечно, такую махину поди еще прокорми. Люда взяла себе кофе с пирожным, таких она еще не видела: сливки, кусочки киви, суфле причудливо перемешаны в слоеной розе-точке.
За столиком в углу шумно выпивала и закусывала разновозрастная мужская компания. Когда компания ушла, в ресторанчике стало совсем тихо, только ворковала какая-то славная мелодия в музыкальном центре у стойки.
Артем ел не спеша, со вкусом. И они просидели так около часа. За окном была зима. Несмотря на затянувшуюся оттепель, снег еще лежал почти белыми пластами повсюду. Только дорога чернела асфальтом, да вдоль шоссе шли грязные тропинки.
Около участка они были в половине первого. В общем-то надо было поторапливаться, чтобы дотемна вернуться в город. Артем остановил машину на обочине и сразу выскочил и пошел к развалинам.
– Ну что же, расчистили, постарались, – бормотал он, пока его голос и чавканье шагов не утонули в звенящей тишине.
Люда возилась у машины, вытаскивая инструменты. «Тоже мне помощник…» – уже начала злиться она, как вдруг со стороны дома послышалась какая-то возня, потом чьи-то возгласы и наконец крик Артема:
– Людка, беги! Уезжай скорей!
Люда сначала кинулась на крик. И снова услышала уже какой-то сдавленный голос Артема:
– Заводи мотор! Быстро!
От дома к ней бежали какие-то черные фигуры. Она скорей стала затаскивать в машину свои вещи. Потом бросила их и закрыла дверцу перед самым носом подбежавших к ней мужиков в масках или чулках, она не очень разобрала. Ах, если бы она умела водить… Если бы только умела… Но она не умела. Она сидела в машине, нажимая на какие-то рычаги и кнопки, надеясь на чудо, что случайно мотор заведется и она уедет отсюда. Но чуда не происходило. Жуткие головорезы дергали дверцы. И вдруг задняя открылась, и они полезли к ней. Она отбивалась от них изо всех сил, но это было конечно же бессмысленно. Ее связали, довольно грубо ощупав карманы куртки, но даже кошелек положили обратно, правда, там оставалась сущая мелочь. Потом ей завязали глаза, наклеили на рот широкий лейкопластырь и положили на дно машины. Рядом, видимо, свалили Артема.
