Миша расширял пространство своего влияния в регионе. А когда пал жертвой межрегиональных разборок, его место занял Дым. В новой своей должности он старался не особенно светиться, держался в тени бывшего шефа. А как только времена стали меняться, вдруг канул в неизвестность, прихватив с собой единственного соратника, Артема – в недавнем прошлом просто Темный, – и всю казну отцветавшего предприятия.
Вынырнул он несколько лет назад в пригороде Петербурга, уже в качестве интеллигентного начинающего предпринимателя. Для начала завел охранное учреждение, где трудились исключительно местные жители. Завелись и кое-какие полезные связи, но все это была мелкая сошка. Он был человеком крупных масштабов. Построил он небольшой ресторанчик в пригороде и постепенно стал продвигать свой ресторанный бизнес в центр Северной столицы. Ему хотелось теперь стать первым в новой жизни. Новая жизнь состояла из всевозможной красоты, утонченного комфорта, участия в жизни элиты, по возможности легальной. Мать его, по слухам, давно жила за границей, но он не хотел быть просто одним из состоятельных чужеземцев, ему хотелось славы и почета. И прежде чем завоевывать дальние страны, он хотел утвердиться на родине. Соратник по оружию Темный, теперь заместитель-телохранитель Артем, его новых пристрастий не одобрял. Но права авторитетного голоса у него не было. Дым взял его с собой с главным условием: никогда ни в чем не перечить ему и не вспоминать об их общем прошлом.
Сам Дым свою прежнюю жизнь напрочь вычеркнул из памяти, оставил только ее материальные приобретения. Причем он постарался оградить себя от случайностей, пролив немало крови бывших соратников. Но зато он мог быть уверен, что репутация его безупречна. Он был хитер, жесток и решителен. А на повестке дня у него стояла женитьба, которая должна была упрочить его положение в городе и окончательно закончить полную легализацию. Главной его заботой в тот момент было избавление от своего «черноземного» говорка. Он купил себе логопедические кассеты и часами совершенствовался в литературном произношении, решив, что любой живой преподаватель может скомпрометировать его в случайной, непредвиденной ситуации. Он взял себе за правило максимально предусматривать все возможные повороты событий и поэтому в последнее время чувствовал себя в жизни довольно уверенно и безопасно. Поэтому инцидент с похищением поверг его в жуткую панику. Это было громом среди совершенно ясного неба. Сколько он ни ломал голову, но найти, где был просчет, не мог. А найти его и ликвидировать необходимо было немедленно и тихо.
Дым энергично взялся за расследование. Конечно, первое, что приходило в голову, – это хорошенько прощупать саму архитекторшу. Но что-то внутри протестовало против этого. Как просто свидетель она, конечно, тоже представляла определенную опасность. Но для начала он решил купить ее молчание и посмотреть, как она будет вести себя дальше. Наблюдение не привело ни к чему. За все время в ее квартире, кроме законных жильцов и двух ее сослуживцев, ни разу никто не появился. И он снял наблюдение.
А расследование в других направлениях поначалу не давалось. Вспомнив старые времена, он жестко и жестоко перешерстил весь персонал своего охранного предприятия. Утечка могла быть и из его ведомства. Рисунки архитекторши сыграли решающую роль. Дым, в конце концов, размотал этот клубок. Он вышел на одну из местных «крыш», в которой как раз в этот момент произошла «реорганизация». Ее стали «укреплять» новичками из пригорода. Именно их непрофессионализм так и запутал это дело. Но кроме непрофессионализма чужих было и предательство своих. Один его новенький охранник навел своих старых братков на его участок и доложил им о предполагаемой поездке за город. И какой гад! Сам же участвовал в мероприятии, взяв отгул на основной работе, в охранной конторе Дыма! В былые времена он бы с этим пацаном церемониться не стал: убрал бы, да и все! Теперь парень отделался сотрясением мозга и попорченной навсегда физиономией, ну и работу потерял навсегда. Во всяком случае, в охранном ведомстве. Конечно, времена теперь были другие, но причина столь мягкого обращения с ним Дыма была в другом. Расследование показало, что самому Дыму-то ничего не грозило! Да-да! Дым вне опасности! Он по-прежнему респектабельный предприниматель и ничего больше. Охотились, как это ни казалось невероятным, за ней, за этой девчонкой. Сначала он заподозрил, что, подсунув ему рисунки, она хотела его руками раскопать свои дела. Что ж, хитро! Еще и капусту на этом поимела! Вот дрянь! Хотя это довольно хитро! И, в общем, забавно! Теперь эта история казалась ему всего лишь забавной.
«Ведь главное – у меня-то все по-прежнему в полном ажуре!» – время от времени напоминал он себе, и эта мысль приводила его снова и снова в восторг. Благодушное состояние позволило ему снова вспомнить об аристократичности своих манер и мужественной доброжелательности, которые культивировал в себе все петербургские годы жизни. Он еще толком не знал, как поступит с этой барышней, но ему стало интересно, чем же эта полунищая архитекторша могла привлечь внимание столь серьезных людей. Похищение – мероприятие не шуточное. Он знал это по прежней своей деятельности. А если этот цыплячий вид и убогая квартира (Артем был допрошен первым) – только маскировка, тогда кто же она на самом деле? И почему она вообще маскируется?
Дым разглядывал Люду и отметил, что с прошлого раза, когда они вместе ездили смотреть его будущий дом, вернее, место, где он будет стоять, она как-то очень похорошела. Готовилась, видать, к встрече. Может, это и случайность, а может, она тоже имеет на него какие-то виды. Ох, бабы-дуры, думают купить его глазками и губками…
Дым был человеком, лишенным всякой чувствительности. Казалось, он состоит исключительно из жилистого, натренированного тела и изощренного ума, все остальные человеческие составляющие почему-то отсутствовали в нем. Заключалась ли причина этого в его нескладном детстве, или в Мишином воспитании, или еще в чем, неизвестно. Но он и сам замечал, что в нем содержится какой-то изъян. Вернее, чего-то не хватает. И он старался восполнять пробелы усилиями интеллекта. Он вырос в сугубо мужской среде. И довольно долго боялся женщин. Но соратники по оружию позаботились об избавлении его от возрастных комплексов, оставив на неделю в руках опытных специалисток, которым было к тому же довольно щедро заплачено. С тех пор он определил свои отношения с женщинами и больше к этой проблеме не возвращался. Он относился к общению с женщинами, как к санитарно-гигиенической процедуре, диктуемой мужской необходимостью.
В новой своей жизни ему пришлось вырабатывать другой стиль поведения в этой области. И он выбрал образ разочарованного аристократа.
– …Может быть, кофе, – равнодушно согласилась Люда.
Он снял трубку:
– Кофе и что-нибудь вкусненькое для дамы, – проговорил он, ласково улыбаясь Люде.
Когда через минуту-другую на стекле журнального столика официант сервировал кофейный полдник, Дым устроился в кресле напротив Люды. Он разливал кофе из кофейника, заботливо поинтересовавшись ее предпочтениями насчет сахара и сливок. Сделав глоток из своей чашки, он наконец приступил к делу.
– Людмила, вы что-то от меня скрываете, – проговорил он укоризненно.
