– Ну ни пуха!
– К черту!
Люда вышла в прекрасном настроении. Хоть она и вспоминала об этой дурацкой звукоизоляции не часто, уезжать, не сделав ее, не хотелось. Как-то нехорошо… А теперь все устроилось самым наилучшим образом. Не забыть бы теперь Лауре сказать про Татьяну…
Как только она вышла из квартиры, охранник возник как из-под земли. Ну и работа! Неужели он торчал тут все время? А она-то про него и забыла.
Солнце уже садилось. С крыш капало. Просто весна. И она уезжает в Америку. Как-то это все не вязалось. Ну и что? Жизнь полна непредсказумостей…
Охранник голосовал переполненным маршруткам, чертыхался, остановил машину, от которой Люда наотрез отказалась.
– Вы что! Не соображаете… Нельзя садиться в случайные машины – это главное правило… – Она просто развлекалась. Муки бедного охранника забавляли ее.
– А в маршрутки, значит, можно?
– В маршрутках много посторонних людей, там ничего случиться не может, – с наслаждением наставляла этого олуха Люда.
– Да с тобой вообще ничего… – заворчал он.
– Что? – разозлилась Люда.
Но тут как раз маршрутка-то и остановилась, и они наконец поехали. Людмила села на освободившееся место и тут же стала дремать, а охраннику пришлось ехать, согнувшись в три погибели у входа.
Мобильник зазвонил, как только они поехали. Пассажиры напряженно прислушались. Люда достала трубку.
Позвонил Сидоров. Он напомнил Людмиле, что завтра сорок дней со дня смерти ее мамы, а также предупредил, что по христианским принципам год после смерти родителей – траурный, поэтому замуж выходить нельзя. Иначе брак не будет счастливым. Выслушав, Людмила назвала это предрассудками.
– Это не предрассудки… – Голос Сидорова стал строгим. – Я согласен, что это меня не касается.
Ты, конечно, можешь поступать, как тебе угодно. Но предупредить тебя я счел необходимым.
– Спасибо! – сказала она сухо.
– Не за что. Ангела-хранителя тебе! – Его голос был сама смиренность.
И запищали короткие гудки.
Вот еще новости!.. Что же это такое?.. Все против нее?.. И тут она спохватилась, что так и сидит с невыключенным мобильником.
– Что, какие-то сложности? – крикнул ей от своей двери несчастный охранник.
– Да нет, – этот охранник начинал ее раздражать, – просто завтра сорок дней со дня смерти моей мамы.
– А-а! Понятно! Значит, на завтра машину вызвать!
– Да нет, не надо!
– Почему?
– Послушайте, ну не все ли вам равно почему? – огрызнулась она.
– Я должен передать по смене… – оправдывался охранник.
– Но я же не должна вам отчитываться! – вдруг заорала на него Люда.
Люда только сейчас обнаружила, что вся маршрутка с интересом слушает их разговор.
– Вы решите все с шефом. Мое дело маленькое: мне приказали – я исполняю, – продолжал отругиваться охранник.
– Может, мы обсудим это, когда выйдем? – рявкнула на него Люда, и он прикусил язык.
Больше они не разговаривали. Охранник довел Люду до дверей ее квартиры.
– Пока! – бросила она ему и захлопнула дверь.
В квартире никого. Первое – надо отказаться от этой дурацкой охраны. Завтра – последний день, а потом Стив приедет. Она вдруг сообразила, что живет двойным стандартом: с одной стороны, считает дни до приезда Стива, как будто жизнь ее на этом кончится, а с другой – совершенно не готовится к его приезду, как будто это ничего не изменит. Но все-таки Дмитрию она позвонила.
– Дмитрия нет и сегодня и не будет. Что передать? – Голос был равнодушный, служебный.
Люда помолчала. Она не знала, как объяснить по телефону свою просьбу, и решила просто передать, что она звонила.
Тут объявилась Марипална. Люда выскочила на лязг замков.
– У нас на лестнице что-то неладное… – Марипална была явно озабочена. – Стоит какой-то чужой мужчина. Я его еще утром заметила. Я на него смотрю, а он глаза отвел и сидит на подоконнике как ни в чем не бывало. Мне кажется, надо в милицию позвонить!
– Не надо, Марипална.
– Почему?
– Ну как вам объяснить… Понимаете, это моя охрана…
– Что значит – охрана?
– Ну он охраняет меня… на всякий случай… Со мной один заказчик так расплатился за работу.
Марипална испуганно смотрела на нее, конечно ничего не понимая.
– Правда?
– Ну понимаете… это бартер такой. Я ему проект, он мне – охрану.
– Как интересно! – Марипална так и села около своей вешалки. – Так надо же тогда его в квартиру позвать, что же он там на лестнице… Холодно же.
– Не надо его звать!
– Но это же неприлично! Человек что-то для тебя делает, а ты его и в дом не пускаешь.
– А вы представьте, что у нас в квартире будет все время торчать чужой человек. И где он будет? У меня в комнате? На кухне? Или в прихожей около двери на посту стоять: двери открывать, закрывать, как вахтер.
– Да, вообще-то это не очень… А что, существует реальная опасность? – прибавила она шепотом.
– Не думаю! Просто его для профилактики здесь держат. Он мне самой надоел! – вдруг призналась она Марипалне.
– Знаешь, пусть лучше сидит там, от греха… – Она уже влезла в свои турецкие тапочки и двинулась к своей комнате, а Люда – к своей.
Стоя в дверях, она вдруг наткнулась взглядом на мамину фотографию на трельяже и подошла к ней. «Ты ведь была бы довольна? Правда?» – взяла она ее в руки и пристально вгляделась в знакомые мамины черты. Мама, конечно, молчала. Смотрела прямо на нее и молчала…
В комнату опять вошла Марипална вся в слезах.
– Милочка, этот… этот обалдуй опять укатил на рыбалку, – запричитала она. – Ты не слышала сегодня последних известий? Как там, на Ладожском? Или на заливе? Или… я не знаю даже, куда он укатил… – И она залилась слезами.
– Мариичка Пална! Успокойтесь! Милая моя! – Люда обняла ее и усадила.
– Понимаешь, ведь он обещал, он клялся, божился, что, пока не ударят морозы, шагу не сделает на рыбалку.
– А вы слышали, сколько сегодня градусов?
– Сколько? – встрепенулась она.
– Минус пять! – соврала Люда.
– Правда?
– Конечно!
– Ну тогда еще ничего. Да?
– Конечно! Марипална! А ведь завтра у мамы сорок дней…
– Господи! А какой сегодня день?
– Воскресенье.
– Да. Я ведь считала. И что же теперь делать? Мне же на работу с утра… Был бы Костик… – И вдруг она встрепенулась. – А ты где была вчера ночью?
