– Любимая, я не могу больше… Пожалуйста, не отталкивай меня, – тихо взмолился Роуленд, и в ту же секунду твердыня пала. Она начала двигаться в такт, два человека словно слились воедино. Так хорошо Роуленду не было еще никогда в жизни. На долю секунды ее лицо стало абсолютно непроницаемым. Роуленд уже научился распознавать этот момент: Джини была на грани. Однако долго любоваться ее лицом он не смог – слишком острым было наслаждение, слишком невыносимым желание. Они кончили одновременно. Крепко сжав Джини в объятиях, Роуленд простонал ее имя. Ему еще многое хотелось сказать, и он чуть было не сказал ей всего этого, но заставил себя промолчать. Сжав ее руку, Роуленд решил, что их тела уже сказали друг другу все без слов.
* * *
Позже, когда они лежали рядом в постели, а сквозь щель в занавесках пробивался слабый отсвет городских фонарей, Джини повернулась к Роуленду и начала заново изучать его. На ее губах играла ленивая улыбка наслаждения, глаза были подернуты дымкой усталости от любви. Проведя ладонью вниз по его животу, она запустила пальцы в заросли волос. Реакция последовала незамедлительно.
Ее собственное тело ощутило ответный толчок изнутри. Она низко склонилась над Роулендом, так что ее груди слегка задели возбужденный столб. В следующее мгновение Джини прильнула к нему ртом. От прикосновения ее губ и языка Роуленд конвульсивно вздрогнул.
– Мы упиваемся друг другом. – Она подняла голову и поцеловала его в губы. – Друг другом, сексом. Но не слишком ли? Мы же договаривались: только один раз. Вернее, это говорила я…
– Когда ты сказала это, было уже поздно. – Он поймал ее ладонь, и их пальцы переплелись. – Один раз. Пять раз. Шесть. Хоть сто. Какая разница?
– Может быть, ты и прав. Я по-прежнему безумно хочу тебя. И вижу, как ты хочешь меня. Кажется, и на улице Сен-Северин хотел?
– Да, – улыбнулся Роуленд. – И возле церкви тоже.
– А в такси?
– В такси мне пришлось особенно туго. А здесь стало просто невыносимо. Пока ты висела на телефоне, я изо всех сил пытался слушать, что говорила мне Линдсей, но ничего не слышал.
– А я не слышала, что говорит мне полицейский. Я способна была слышать только тебя. Чувствовать тебя. Твои руки. И это.
Она приподнялась, направляя в себя возбужденную плоть Роуленда, и, глядя ему прямо в глаза, медленно опустилась на него. На ее ресницах блеснули слезы. Притянув к себе голову Джини, Роуленд принялся осушать их поцелуями. Неукротимое желание и необыкновенная нежность соседствовали в его душе.
– Тебе грустно, любимая? Ты грустишь? – забормотал он, не отрываясь от ее губ. – Не надо. Я все понимаю. Хорошо, пусть будет только один раз. Только эта ночь…
– Да-да. Одна ночь. Ночь вне времени…
Она не смогла продолжить – ее начала бить сильная дрожь. Роуленд разрядился, но к радости свершения на сей раз примешивалась печаль, даже душевная боль. После этого Джини, свернувшись клубочком, заснула на его руке, а Роуленд лежал с открытыми глазами, бережно прижимая ее к себе и прислушиваясь к ее размеренному дыханию. Он подсчитывал в уме, сколько еще часов осталось им провести вдвоем, со страхом приговоренного ожидая позднего зимнего рассвета.
Несколько раз за ночь принимался звонить телефон, и каждый раз отвечать на звонки приходилось дежурному администратору. В полседьмого утра, когда серый свет забрезжил в щелке между шторами, Роуленд осторожно встал и прошел в гостиную. В этом отеле было заведено утром просовывать под дверь номера конверт с информацией о том, кто звонил постояльцу в течение ночи. Все звонки оказались адресованными Джини. Их было много – намного больше, чем ему поначалу казалось. Конверт выглядел угрожающе раздутым. Роуленд положил его на письменный стол Джини, подобрал с пола кое-какие бумаги и бросил взгляд на карту города, которую они вместе столь дотошно изучали минувшей ночью.
«Что же теперь?» – спросил он себя, попытавшись сосредоточиться на рабочих задачах. Его взгляд рассеянно скользил по предметам, в беспорядке разбросанным по столу: карта, записная книжка Аннеки, его собственные блокноты, блокноты Джини, диктофон, пленки… Сейчас эти вещи не вызывали у него никаких эмоций, казались абсолютно бесполезными и ненужными. Роуленд провел ладонью по лицу. Он чувствовал себя измотанным, опустошенным – неумеренные плотские утехи и стремительно развивающиеся события не остались без последствий. Неужели для того, чтобы испытать такой надлом, достаточно всего одной ночи?
«Нет, – поправил себя Роуленд, поняв, что лжет самому себе. – Произошло это не за считанные часы». Все началось вовсе не в тот момент, когда он вчера вечером, впервые приведя Джини в эту комнату, ощутил внезапный приступ страсти к этой женщине, которую едва знал. Но когда же в таком случае? Сколько времени он неосознанно готовился, можно сказать, формировался, к событию, которое показалось ему полной неожиданностью?
Он в раздражении смотрел на разложенную карту, пытаясь унять в душе смутную тревогу. Перед его глазами лежал весь город: улицы, дороги, магистрали, река, берег левый, берег правый. Зазвонил телефон. Роуленд схватил трубку.
Из нее донеслось потрескивание. Молчание, потом снова какие-то помехи, и в конце концов низкий гул.
– Да? – нетерпеливо буркнул Роуленд. – Кто звонит?
– Паскаль Ламартин, – проговорил издалека голос спокойно, но с напором. – Нельзя ли попросить Женевьеву Хантер?
Роуленду показалось, что он замешкался на долю секунды дольше, чем следовало, обдумывая, что ответить. Однако когда он заговорил, понял, что выбрал правильный тон.
– Боюсь, вас соединили не с тем номером, – сказал он. – Надо бы мне разобраться с администратором.
– Это номер 810?
– Да, и Женевьева Хантер действительно проживала здесь вчера, но ее перевели в другой номер, когда приехал я.
Я ее редактор. Кажется, ее поселили где-то на шестом этаже, поближе к Линдсей Драммонд. Вы Линдсей знаете?
– Да. Но дежурный сказал…
– А-а, от этих дежурных никакого проку, – добродушно протянул Роуленд. – Бестолочь. Никогда от них не добьешься помощи, когда нужно кого-нибудь найти. К тому же отель забит под завязку, только наш «Корреспондент» чуть ли не в двадцати номерах разместился. Пусть проверят получше. Скорее всего она на шестом. Хотя кое-кто из наших есть и на двенадцатом. Если только, конечно, она не переехала в другой отель…
– Что ж, видно, придется позвонить дежурному администратору еще раз.
– Тут такое дело… – торопливо заговорил Роуленд. – Вряд ли вы ее сейчас найдете. Она мне говорила, что собирается сегодня куда-то спозаранку. Какое-то интервью или еще что-то в этом роде…
– В такую рань? – В мужском голосе зазвучали металлические нотки. – Еще и семи нет.
– Но вы еще можете застать ее. Возможно, я ошибаюсь. Если хотите, я могу позже ей сказать, что вы звонили. Что-нибудь передать ей? А то мы около одиннадцати должны с ней встретиться на одной пресс-конференции. У нее есть ваш телефон? Может, она перезвонит вам?
