Книга Любовь красного цвета, страница 12. Автор книги Салли Боумен

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Любовь красного цвета»

Cтраница 12

Роуленд не слушал. Он перечитывал последний отчет своего информатора, служившего в Амстердаме, в местном бюро американского Агентства по борьбе с наркотиками. Максу он этот документ уже показал. Разумеется, имени информатора Макс не знал и никогда не узнает – таков был стиль работы Роуленда.

– Конечно, конечно, – сказал он, закрывая папку и отмахиваясь от Макса, как от назойливого комара. – Не сотрясай воздух, ради Бога. Сейчас ты спросишь, каковы мои дальнейшие планы.

– Вряд ли. Ты все равно не скажешь.

– Работать, – нетерпеливым тоном проговорил Роуленд, взял с письменного стола пачку фотоснимков и стал перебирать их. – Работать – вот мои дальнейшие планы. Связать все узелки в этой истории. Линдсей здесь отводится всего лишь второстепенная роль. Если она согласится мне помочь – чудесно, если откажется – плохо. Тогда я продолжу штурмовать ее с помощью своего обаяния.

– Господи, спаси!

Роуленд положил фотографии обратно на стол.

– Эти снимки – последние работы Паскаля Ламартина?

– Да. – Макс взял фотоснимки. – Хочу напечатать одну из них завтра на первой полосе. Редактор отдела иллюстраций предлагает вот эту…

– Он не прав. Напечатай вот эту. – Роуленд указал на снимок в левой руке Макса. – Люди начинают привыкать к тому, что происходит в Боснии. Нужно дать им встряску.

– Возможно, – ответил Макс, понимая, что его друг прав, и стал пристрастно рассматривать снимок, на который указал Роуленд. Фотограф запечатлел группу рыдающих женщин, столпившихся вокруг детского трупа. В правой руке мертвый мальчик все еще сжимал «Калашников», левая была откинута в сторону. Его лицо, слава Богу, было скрыто, но лица женщин камера показала крупным планом. Вероятно, в распоряжении Ламартина было не более тридцати секунд, чтобы запечатлеть это отчаянное горе, и было ясно, что фотограф страдал вместе с женщинами. Наверное, именно этот дар выделял Паскаля из ряда других фотожурналистов, ставя классом выше любого преуспевающего его коллеги. Макс уже видел этот снимок сегодня утром, и он в течение всего дня неотступно стоял перед его внутренним взором. Наверное, подумалось ему, я и моя жена чувствовали бы то же самое, если бы умер один из наших детей.

Он поднял глаза, встретился взглядом с Роулендом, кивнул ему и отложил снимок в сторону.

– Как долго еще Ламартин будет там находиться? – спросил Роуленд, поднимаясь на ноги и принимаясь мерить комнату шагами. – Я полагал, он вернется вместе с Женевьевой Хантер.

– Изначально так и задумывалось, – пожал плечами Макс. – Наверное, вернется, когда сочтет нужным. Ламартин, как киплинговская кошка, гуляет сам по себе и сам устанавливает для себя правила.

Роуленд никак не отреагировал на это замечание. Он снова подошел к столу и уселся.

– Итак, приступим, Макс? – Он бросил взгляд на часы. – Ты хотел рассказать мне о Женевьеве Хантер…

– Разве?

– Да, сам должен помнить. Давай, Макс. До твоей следующей встречи осталось лишь десять минут. Мне нужны детали. Все детали! От «а» до «я»!

– Роуленд, но мы уже говорили об этом. Тебе известно практически все…

Лицо Роуленда стало замкнутым и сосредоточенным. Он подался вперед.

– Возможно, – сказал он. – В таком случае расскажи мне все это заново.

2

Теперь по утрам Джини гуляла. Иногда – час, иногда – два, но маршрут всегда выбирала наугад. Ей нравились эти прогулки – они заряжали энергией ее тело, очищали ум, благодаря им день пролетал быстрее. Когда она оставалась дома, то чувствовала себя обязанной попытаться хоть что-нибудь написать, однако слова, появлявшиеся на экране монитора, отказывались складываться в фразы и казались лишенными смысла. Оставаясь дома, Джини слишком остро чувствовала отсутствие Паскаля. Эта квартира стала их первым общим домом. Они вместе нашли ее, вместе обставили. Их любовь прикоснулась к каждому стоявшему здесь предмету. А прожили они здесь вместе пять месяцев.

Квартира эта находилась на верхнем этаже экстравагантного дома с башенками, сконструированного архитектором, который по тогдашним – 1868 года – меркам считался чуть ли не авангардистом. Когда-то здесь располагалась студия Розетта, тут был частым гостем Раскин, однако Джини не интересовала история этого дома. Она ее просто не чувствовала. Для нее жизнь здания с башенками началась в тот день, когда они с Паскалем впервые увидели его. Рука об руку они вошли внутрь и замерли в немом восторге. Джини только и смогла, что восхищенно вздохнуть. Столько недель бесплодных поисков, когда им предлагали похожие друг на друга перестроенные мишурные особнячки по безумным ценам, и вот они нежданно набрели на это чудо.

Тут была одна большая комната-студия с высокими, словно в церкви, потолками. Винтовая лестница из нее вела на галерею второго этажа, где располагалась спальня с полками, уставленными книгами, и огромным – во всю стену – окном, выходившим на север. Солнечные лучи, падавшие сквозь него, играли на стенах. Они пришли сюда в яркий весенний день, когда пробуждается все живое, и сквозь окно в спальню заглядывала весна. Город отсюда был невидим. Застыв у окна и затаив дыхание, Паскаль и Джини безмолвно смотрели на бледно-голубое небо, по которому наперегонки бежали облака, на ветви деревьев с пробивающимися бледно-зелеными листочками. От этого нарождающегося весеннего великолепия кружилась голова и перехватывало от волнения горло.

– Все, – наконец нарушил молчание Паскаль, – это место – наше. Оно предназначено для нас и будет нашим.

Вслед за тем они проявили максимум прагматизма, на который были способны, и рука об руку исследовали квартиру на предмет выявления возможных недостатков. Их не оказалось. Паскаль тщательно и торжественно простучал стены, проверил состояние водопровода и электропроводки, Джини с такой же торжественностью осмотрела кухню, в которую влюбилась с первого взгляда, убедилась, что дверцы стенных шкафов открываются легко и бесшумно. На первом этаже они обнаружили еще одну спальню – маленькую и невероятно уютную, романтично расположенную в одной из башенок дома. Она была словно предназначена для какой-нибудь сказочной принцессы. Тут должен был жить ребенок с живым воображением. Взглянув на Паскаля, Джини поняла, что он подумал о своей дочери, и сказала:

– Здесь могла бы жить Марианна, когда будет приезжать к тебе.

– Могла бы, – вздохнул он, – конечно, могла бы.

– Как ты думаешь, ей понравится эта комната?

– Да она в нее просто влюбится! Я знаю это наверняка. В течение некоторого времени после этого никто из них не осмеливался нарушить молчание. Вернувшись в огромную комнату на первом этаже, они встали возле высокого окна. Паскаль позвякивал ключами от дома, которые им вручил сотрудник агентства по торговле недвижимостью для осмотра квартиры. Паскаль и Джини встретились взглядами. Он почувствовал, что она собирается заговорить о том, о чем думали оба и что боялись произнести вслух. Прежде, чем Джини успела открыть рот, он поднял руку и приложил палец к се губам.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация