Книга Любовь красного цвета, страница 70. Автор книги Салли Боумен

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Любовь красного цвета»

Cтраница 70

Затем они обменялись рукопожатиями, и Летиция заговорила. Ее голос с южным акцентом был наполнен таким теплом, что самообладание постепенно вернулось к молоденькой журналистке.

– Выпейте немного чаю, дорогая. Вы пришли, чтобы задать мне несколько вопросов о моей одежде? Ну, что ж, сейчас мы с вами повеселимся. У меня есть несколько вещей, которые я не вынимала из сундуков уже лет триста.

Сейчас, сидя рядом с Роулендом в тишине его комнаты, Линдсей снова слышала неспешную, с французским прононсом, речь Летиции, рассказывавшей ей эту историю.

– Женщину на этом снимке звали Летиция Лафитт-Грант. По крайней мере, именно так звучало ее имя, когда для нее шили это платье. Она происходила из старинного семейства Луизианы и вышла замуж за человека гораздо старше и богаче ее. Лафитт-Гранты владели хлопковыми и сахарными плантациями. Выйдя замуж, Летиция переехала к ним – в прекрасный особняк на северном берегу Миссисипи между Батон-Руж и Новым Орлеаном. Ее дом славился своим гостеприимством на весь Юг, а сама она прослыла первой красавицей, великолепной наездницей и знаменитой собирательницей коллекции мод. Помимо всего этого, она, как мне кажется, была еще и очень щедрой женщиной – женщиной с добрым сердцем.

Линдсей помолчала.

– Я отправилась брать у нее интервью из-за того, что она считалась эталоном элегантности. Эта женщина обладала талантом выглядеть ослепительно в любой одежде. Она могла надеть мужскую рубашку, одолжить у мужа твидовый пиджак, натянуть поношенные джинсы, и все равно, от нее невозможно было отвести глаз. При этом Летиция испытывала страсть к высокой моде, дважды в год – на протяжении почти четверти века – посещала парижские демонстрации мод, а свой собственный гардероб содержала всегда в идеальном состоянии. Она умерла примерно через три года после нашей встречи. Сейчас ее коллекция мод находится в Нью-Йорке, в музее «Метрополитен».

Идея задуманного мной интервью заключалась в том, чтобы она показала мне свою коллекцию: Чиапарелли, ранние модели Шанель, Балансиаги. Летиция полностью удовлетворила мое любопытство. Я попросила ее показать мне самое любимое ее платье, чтобы сфотографировать и ее, и платье, и вот оно, лежит рядом с ней на стуле.

– Ее выбор тебя удивил? – заинтересовался Роуленд. Теперь он был весь внимание. – Ты ожидала, что она выберет произведение какого-нибудь именитого модельера?

– Совершенно верно. Однако Летиция объяснила мне, что выбрала именно это платье, поскольку оно напоминает ей о счастливой поре ее жизни – когда дети ее уже выросли, а муж еще не заболел смертельной болезнью. И еще она вспомнила об удивительной девушке, которая его сшила, – Марии Терезе.

– Летиция сказала, что эта история весьма характерна для Нового Орлеана, – продолжала Линдсей. – А Новый Орлеан тех времен, по ее словам, разительно отличался от того, каким стал впоследствии. Тогда там не было столько туристов, сколько сейчас, и еще можно было ощутить прошлое города. «Представьте себе, милочка, – говорила она, – безумное смешение богатства и нищеты, десятков национальностей – французов, испанцев, жителей Карибских островов, смесь религий, предрассудков и языков. Представьте себе город, непохожий ни на один другой в Америке, где даже самые удивительные события воспринимаются в порядке вещей». Короче говоря, Роуленд, благодаря Летиции я по-новому увидела Новый Орлеан. Ну, а потом она рассказала историю Марии Терезы.

Летиция познакомилась с Марией Терезой несколько лет назад. Тогда Марии Терезе было всего четырнадцать, она ходила в монастырскую католическую школу во французском квартале вместе с одной из горничных Летиции. По просьбе горничной, работавшей в доме Лафитт-Грантов, Марии Терезе доверили сделать какую-то мелкую работу: вышивку или что-то в этом роде. Рукоделию ее научили преподававшие в школе монашки, некоторые из них были француженками. У Марии Терезы, кстати, тоже были французские корни, но родилась она в Новом Орлеане. По словам монахинь, эта девочка была их любимой и самой прилежной ученицей. Мария Тереза выполнила задание, причем так искусно, что, увидев эту работу, Летиция захотела познакомиться с девочкой, а познакомившись, сразу полюбила. По ее словам, та была тихой, застенчивой до болезненности и, хотя назвать ее красивой не поворачивался язык, от девочки было невозможно оторвать глаз. Летиция назвала ее «прекрасной дурнушкой». У нее была бледная, как цветок магнолии, – это тоже выражение Летиции – кожа и черные как вороново крыло волосы. По своему поведению Мария Тереза была сущим ребенком. Летиция загорелась мыслью дать девочке новую работу. В первую очередь, наверное, потому, что ей было известно о бедственном положении Марии Терезы.

Линдсей умолкла и искоса посмотрела на Роуленда.

– У Марии Терезы был брат, судя по всему, они были сиротами. Брат забросил школу, когда ему исполнилось только тринадцать, а сестре – девять лет. Он заменил ей родителей, став ее единственной опорой.

В комнате повисла тишина. В камине треснуло догоравшее полено, зашипел огонь, посыпались искры. Роуленд медленно поднял голову и встретился взглядом с Линдсей.

– У нее был брат? Старший брат?

– Да, и, насколько я поняла из слов Летиции, он опекал ее словно наседка. Плохо образованный, чувствительный, гордый и трогательный юноша.

– Интересно. Продолжай.

– Эта девочка понравилась Летиции, она стала приходить в дом Лафитт-Грантов, хотя сама Летиция никогда не была в доме у девушки. На протяжении следующих двух лет она давала своей любимице работу при каждом удобном случае. Со временем помимо вышивания Мария Тереза стала выполнять более сложные задания: сшила для Летиции несколько блузок, великолепную накидку. Летиция разрешила ей перешить кое-что из своих старых вещей, и результаты неизменно приводили ее в восторг. Она часто рассказывала девочке о том, как готовят модели в домах моды, как происходят примерки, говорила о том, что в этом деле надо стремиться к совершенству.

Однажды Летиция дала Марии Терезе один из своих самых любимых костюмов – еще довоенную модель Шанель. Этот наряд уже невозможно было надевать, по мнению самой Летиции. Мария Тереза забрала его, а через некоторое время вернула – как новенький. Присмотревшись, Летиция поняла, что девочка распорола жакет до последнего кусочка, а затем собрала его заново. Мария Тереза дрожала от возбуждения. Обычно замкнутая и молчаливая, она в тот вечер трещала не умолкая и рассказывала о том, что ей удалось узнать. Знаешь, что она сказала Летиции? Цитирую дословно: «Мадам, мне всегда удавалось видеть искусство, но теперь я поняла природу одежды».

– С тех пор, – продолжала свое повествование Линдсей, – Летиция еще больше заинтересовалась девочкой. Она заставила Марию Терезу рассказать о ее жизни, доме, о брате и была крайне растрогана тем, что услышала. Мария Тереза и ее брат занимали две комнаты в бедном районе Вье-Карре, как раз напротив монастыря и школы. Комнаты были предоставлены им монастырем, который владел кое-какой недвижимостью в этой части Нового Орлеана. Место, где они жили, называлось домом Санта-Мария, поскольку в нише садовой стены стояла маленькая статуя Девы Марии. Монахини предоставили сиротам жилье не только из благотворительности. Они, как и брат Марии Терезы, считали, что девушка призвана служить Богу, и уговаривали ее после окончания школы оставить мирскую жизнь. Она согласилась с этим и сообщила Летиции, что намерена со временем принять постриг.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация