Когда все было готово, она вышла к совместному ужину с Джейком и Эшем в длинном платье из серебристого ламе, отделанном черной норкой, распустив волосы и тщательно зачесав их назад, украсив свою сильную шею тяжелыми нитками изумрудов-кабошонов, причудливых жемчугов и рубинов. Джейк оделил ее одной из своих невозмутимых, невыразительных улыбок, она же бесстрастно рассматривала его через стол. Внезапно до нее дошло, что он не только не нужен ей, но и опасен. Она так и не простила ему, что он заставлял ее ждать, и никогда не простит.
Юрист Джош Хиллмэн завтра же может решить вопрос в отношении Джейка, подумала она. Нет, она сама должна позаботиться об этом. Джрш никогда не сможет понять, чем объясняется огромное, несоразмерное выходное пособие рядовому медбрату. Не скажешь же юристу, что Джейк получает отступные за немедленный отъезд, которого от него ждут. Однако деньги плюс несколько тщательно подобранных слов уладят дело. Может быть, Джейк не поймет до конца, но Билли почему-то рассчитывала, что он будет не очень удивлен. Ему бы следовало поинтересоваться, не слишком ли далеко он зашел. Но такая игра ему не по зубам.
Билли взглянула через стол на Эша, вспомнив его такой вкрадчивый, мягкий тон, южный говор, тонкие длинные пальцы. Эш трепетал, если она ненароком останавливалась рядом с ним, задерживалась подле, следил за ней жадным взглядом, когда ему казалось, что она этого не замечает. Изящный, галантный Эшби… Интересно, каков он голый?
— Эш, — спросила она, — вы интересуетесь живописью?
— Да, миссис Айкхорн, всегда интересовался.
Билли чуть улыбнулась, глядя прямо ему в глаза:
— Неудивительно. Я почему-то была уверена, что так оно и есть.
7
Твигги, Верушку, Пенелопу Три, Лорен Хаттон, Марису Беренсон, Джин Шримптон, Сьюзен Бленкли, Марго Хемингуэй — всех этих барышень первой открыла и запечатлела в динамике и позах на снимках своего журнала Хэрриет Топпинхэм. Как только они впервые появлялись на подиуме, она тут же замечала и фиксировала их. Иногда, правда, она тоже опаздывала прибрать их к рукам, и девушки доставались другим журналам и уже идентифицировались с иными изданиями так прочно, что Хэрриет не желала или не могла работать с ними. Конкуренция между журналами мод в борьбе за честь первым открыть очередную красавицу чрезвычайно высока. В своих поисках хозяева журналов в основном опираются на сведения, полученные от определенных лиц, служащих в агентствах фотомоделей, или от работающих на эти агентства фотографов. Спайдер, естественно, принес Хэрриет пробные снимки Мелани, причем сделал это сразу, едва закончив проявлять и увеличивать работы.
Когда Хэрриет взглянула на фотографии, ее тусклые карие глаза хищно сузились. Она почувствовала, как ее внутренности обожгло жаром обладания. Когда она видела предмет или человека, которых ей хотелось заполучить, кровь ее начинала быстрее струиться по жилам. Поймать мечту, ухватить видение — вот в чем заключалась ее эмоциональная жизнь. Ей надо было наложить лапу на что-нибудь редкое и особенное.
— Да, хороша… Хм-м… и вправду хороша.
— Это все, что вы можете сказать, Хэрриет? — Спайдер чуть не злился.
— Она убийственно красива, Спайдер. Вы это хотели услышать? Неумолимо, убийственно красива.
— Боже, это звучит так, словно красота сошла к нам с экрана, к примеру, из «Бонни и Клайда».
— Не совсем, Спайдер. Просто такое лицо не скоро забудешь. Несколько пугающе, вы не находите? Нет? Что же, вы еще молоды.
— Хэрриет, это чушь. Вас никогда в жизни ничто не могло напугать. Признайтесь!
— Я ни в чем никогда не признаюсь. — Она выдохнула ему в лицо, наслаждаясь тем, что заставляет его ждать вынесения приговора.
Конечно, эта девушка ей нужна. Великая модель всегда ни на кого не похожа. Просто красивые девушки напоминают одна другую, но это лицо — совсем иное. В нем есть что-то броское, особенное, чему она пока не может подобрать название. Наконец она заговорила опять:
— Я единолично ангажирую ее на следующие две недели и запечатлею на ней самую существенную часть осенней коллекции. И обложку я сделаю с ней. — Она говорила нарочито бесстрастным голосом, ничем не выдав себя, но ее пожирало предвкушение. Она была возбуждена: ощущение собственного могущества и власти распаляло ее жаром, словно в желудок ей поместили раскаленный камень.
— Я готов к бою, — радостно сказал Спайдер. — Я все смогу закончить и успею к сроку.
— Да? Вот как? — Ее голос прозвучал слегка иронично, но и с долей замешательства.
— Хэрриет! Хэрриет! Ведь это я нашел ее! И вы намереваетесь дать эту работу именно мне, не так ли? — Спайдер не мог себе представить, что она возьмет Мелани и не пригласит его.
Тонкие ярко-красные губы Хэрриет скривились в улыбке, отнюдь не радостной. Она выждала, соображая, и перед тем, как заговорить, старательно затушила сигарету в пепельнице из желто-зеленого камня.
— Спайдер, вы хороши, не отрицаю. Но вы такой новый, такой непроверенный. Что вы для нас делали? Лифчики? Ботинки? Детские пижамы? Не забывайте, сентябрьский номер у нас самый важный. Я не могу позволить себе ошибиться. — Из бронзовой шкатулки в стиле ампир она взяла еше одну сигарету и тщательно раскурила ее, всем своим видом дав понять, что разговор закончен.
Спайдер едва сдерживал ярость, но постарался говорить спокойно:
— Вы не должны упускать шанс, Хэрриет. Я понимаю, я не могу рассчитывать на ангажемент только потому, что первым делом принес Мелани вам, а не в «Вог» или «Базар». Вы хотите работать с Мелани? Она ваша. Но не думаю, что она будет работать с кем-то еще так же хорошо, как со мной. Она совсем зеленая, никогда раньше не снималась. А ведь вы это даже не заметили, правда? Этого не видно на снимках, хотя я снял ее в повседневной одежде, без грима и прически. Поверьте в меня, Хэрриет! Я готов к этой работе. Более чем готов.
Хэрриет с отсутствующим видом уставилась в потолок и рассеянно забарабанила ногтями но столу. Она вновь не спеша просмотрела снимки, вынуждая его ждать, упиваясь переполнявшим ее ощущением власти. О работах Спайдера уже говорят, причем куда больше, чем о любом другом новоявленном фотографе последних лет. Если она позволит ему выскользнуть из своих рук, его тут же перехватят. А он справится с такой работой, она сообразила это с самого начала. Но она терпеть не могла, чтобы ее к чему-то подталкивали… правда, в некоторых случаях…
— Хорошо, я подумаю… нет… возможно… Ладно, Спайдер, хорошенько поразмыслив, я решилась пойти на риск. Я поручаю вам сделать эти снимки.
Никогда прежде Спайдер не знал, что значит находиться в чьей-то власти. Смысл ее слов не сразу дошел до него. Его трясло от ярости, он с изумлением постигал этот феномен неправедного удовольствия, с которым она издевалась над ним. Хэрриет внимательно смотрела на него. Испугался ли он наконец? Обычно страх был несвойствен Спайдеру — это она знала и ценила в нем с самого начала, но тем интереснее ей было экспериментировать над ним.
