Книга По высшему классу, страница 30. Автор книги Джудит Крэнц

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «По высшему классу»

Cтраница 30

Более того, на фильм не появилось еще ни одной рецензии, даже в голливудских листках, которые принимаются перемывать новым картинам косточки задолго до официальных рецензий в большой прессе. Между тем рекламные объявления размером в две полосы начали появляться в газетах еще две недели назад, а ведущие кинотеатры крутили анонсы «Американца» уже несколько месяцев. Через три дня премьера картины должна была состояться одновременно в восьми сотнях залов по всей стране — и тем не менее никто из сидевших на совещании, до самой последней студийной крысы, как будто и знать не знал о ее существовании.

Мэгги готова была поклясться, что никто из ее команды и не слыхивал про такую невидаль, как такт, — и, видно, была не права: похоже, что именно такт и некая вынужденная деликатность заставляли всех собравшихся в этой комнате делать вид, будто они не замечают разлагающейся посреди нее туши гигантского монстра, весившей больше, чем все они, вместе взятые, — и смрад ее внушал ужас.

Конечно, если бы актерских способностей было в них чуть-чуть больше, то они, возможно, и могли бы себе позволить небрежно, вскользь, упомянуть о картине, как будто сама Мэгги не имеет ровно никакого отношений к ней, но, не обладая такими талантами, они попросту решили притвориться слепыми. Неужели собрались перед совещанием и обсудили, как себя вести? Наверняка, подумала она, ведь никто из них ни на йоту себя не выдал, а подобное единодушие среди ее обычно неуправляемой и склочной оравы было немыслимо, если только не имел место сговор. Обычно эти совещания превращались в настоящее буйство — самое грязное белье киношного мира подавалось в виде невинной салонной истории, ни один артист не подлежал помилованию, как бы он ни был велик, ни одна самая вульгарная и скандальная сплетня не казалась настолько мерзкой, чтобы не подвергнуться сладострастному смакованию.

Мэгги понимала, конечно, что они знают все о ней и Вито уже по меньшей мере несколько месяцев — а может, и дольше, с самого начала всей этой истории, — разве удастся скрыть секрет подобного рода от тех, с кем она работала, кого она сама воспитала. Ее же собственная, хорошо организованная шпионская сеть, нити которой уходили в самые потаенные углы кинобизнеса, с готовностью известила бы их об этом — это не подлежало сомнению. Не предполагала она лишь того, что даже без единого внутреннего показа новость о провале «Американца» распространилась гораздо шире, чем она могла догадываться.

Если бы «Стопроцентный американец» оказался пусть несколько разочаровывающим, но, в общем, приемлемым фильмом, способным получить обычное количество хороших и плохих отзывов, смотреть его отправилась бы тьма народу — привлеченные актерским составом, именем продюсера, и, невзирая на грызню критиков, упоминание о фильме не стало бы запретным — даже в том случае, если бы она вышла замуж за Вито.

Ее команда работала на нее слишком давно для того, чтобы заподозрить Мэгги в способности обидеться на их пересуды о фильме и его будущем — более того, они бы сами наперебой бросились предлагать ей всевозможные способы обеспечить ему хоть какую-нибудь благоприятствующую рекламу.

А значит, молчание их могло означать только одно — дела еще хуже, чем ей казалось. «В доме повешенного не говорят о веревке» — кажется, эту присказку употребляют в подобных случаях? Но кто мог подумать, что ее обормоты способны на такую вот деликатность? Да… Картина Вито станет очередной лягушкой, собравшейся выпить море; и на этом Голливуд поставит жирную точку.

Мэгги была удивлена — но лишь тем, что по поводу случившегося у нее отсутствовало всякое удивление. Любовь к Вито, к счастью, не смогла размягчить ей мозги. Слушая в его весьма живом пересказе историю о сварах со сценаристами, режиссерами и актерами, она надеялась, что Вито в конце концов сможет все-таки все это преодолеть. Организационные проблемы — вещь для любого фильма столь же нормальная, как срыгивание — для грудных детишек.

Но когда он заявил ей, что главные исполнители собрались меняться ролями, она с трудом смогла скрыть граничившее с шоком недоумение. Лишь позже, вечером, она заметила как бы невзначай, что ей трудно было бы представить, как в «Унесенных ветром» Лесли Говард вдруг собрался бы играть Ретта Батлера, а Кларк Гейбл — Эшли Уилкса.

— Да, это бы у них не прошло, — согласился Вито. — Но тут — дело другое. — И больше об этом не заговаривал, поскольку его увлеченность этой, как он считал, принадлежавшей ему идеей не позволяла ему хотя бы на секунду задуматься над ее предостережением.

Не тогда ли, подумала Мэгги, вслушиваясь в непривычную тишину здания — персонал в полном составе ушел обедать, — не тогда ли, не в тот ли момент и начала тускнеть ее любовь к Вито?

Наверное. Она знала, что не способна на дикие страсти и безумные увлечения. Самый сильный ее инстинкт — инстинкт самосохранения; и никогда бы она не продвинулась так далеко в своем бизнесе, никогда не достигла бы того, чего хотела, если бы все время неустанно и тщательно не оберегала себя самое.

Любовь — это роскошь, которую при ее работе позволять бы себе не следовало, но, когда Вито и Билли разошлись, она не могла отказать себе в искушении воспользоваться ситуацией. Любовь — как роскошное платье, которое тебе не вполне по средствам, которое, как ты знаешь, не настолько красиво, чтобы оправдать затраченные на него деньги, и которое лучше оставить в магазине на вешалке для какого-нибудь богатого сумасброда, но ты все же купила его, потому что жизнь коротка и ты бы вечно жалела, если бы не сделала этого.

Влюбиться — это себе позволить Мэгги могла, но любить неудачника — такое было не в ее стиле. Есть два вида публики, сказала она себе, — телезрители, которые не узнают — да им и плевать, — если Вито Орсини положат-таки на лопатки, и свои, киношные, которые стали бы уважать и побаиваться ее куда меньше, чем следовало, если она и Вито остались бы вместе, несмотря на существование «Стопроцентного» и прием, который его ожидает.

Слава богу, вздохнула она про себя, Вито никогда не заговаривал о женитьбе. Ведь она могла бы и согласиться — и что бы сейчас с ней стало? Она вздрогнула — ведь есть женщины, которым приходится такое сносить — и улыбаться, и быть верной мужу. Нет, жизнь такого рода не для нее.

Сняв трубку, Мэгги набрала номер нью-йоркского офиса всемогущего вице-президента телекомпании Фреда Гринспена. За десять минут они набросали примерный план передач, которые она будет вести из Манхэттена. На улицах всех пяти районов Нью-Йорка фильмов снималось достаточно, чтобы обеспечить ее материалом не на один месяц. Так когда она могла бы начать?

— Бог мой, Фред, ты же знаешь… если мне в голову что взбредет, я, пока не сделаю, не успокоюсь. Думаю… я сегодня вечером успею собраться и ночным уже вылечу. Пришлешь машину в аэропорт, ладно? Да, да, тем же самым рейсом. Поужинать с тобой вечером? Ну, ясное дело! Только о работе — заклинаю, ни-ни! Ловлю тебя на слове! Я ведь знаю, тебе меня ничего не стоит достать… но в этот раз, не надейся, ничего у тебя не получится.

Джиджи в компании лучшей подруги Мэйзи Голдсмит восседала на подоконнике занавешенного ситцевыми шторами эркера своей комнаты — обе в джинсах, облегающих длинные ноги, в майках, чья поношенность свидетельствовала о доблестной и долгой истории — как у знамен некогда славного, но забытого ныне полка. На тарелке постепенно уменьшалась горка печенья — особого, с кокосовой трехслойной начинкой, только что испеченного Джиджи в этот субботний день середины апреля.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация