— Невски, у вас есть свободная минутка? — спросил Уэллс Коуп, подойдя к Заку у дверей палаты Мелани.
— Теперь есть, — с досадой ответил Зак. — Ну как, вы довольны своим визитом в Кейлиспелл?
— Больше, чем вы думаете. Но я хочу намылить вам шею.
— Прямо сейчас?
— Да. Как только вы узнали об этих парнях, вам нужно было немедленно избавиться от обоих. Вы совершили непростительную глупость, Невски.
— Коуп, все мы задним умом крепки. И как у вас духу хватает?
— Задним умом? Невски, мне пришлось проделывать это четырежды, и я надеялся, что у вас хватит ума сделать то же самое.
— Вы… вы хотите сказать, что это вошло у нее в привычку?
— Неужели вы поверили ей, когда она сказала, что это случилось впервые? — Уэллс уставился на Зака во все глаза. — Не может быть… Да нет, вижу, что может. Боже всемогущий, до чего наивны нынешние режиссеры! Невски, как деликатно выражается нынешняя молодежь, она торчит от ревности.
— Она сказала…
— Сказала, что хотела освободиться, верно? Стать хозяйкой самой себе? Она всегда так говорит. Мелани нуждается в любви… Но ей нравится убивать эту любовь, размалывать ее в пыль, следить за тем, как она умирает, и наслаждаться ее предсмертными стонами. А когда это перестает быть забавным, она нуждается в повторении процесса. Снова и снова. Это очень опасный способ получать удовольствие. Я много раз предупреждал ее, но она не останавливалась, и переубедить ее было невозможно. Поэтому я сразу же избавлялся от работяг — слава богу, это всегда были простые парни, а не актеры. Думаю, половина руководства их профсоюза, занимающаяся набором кадров, купила себе виллы за мой счет.
— Уэллс! — позвала Мелани из-за двери. — Иди сюда. И возьми с собой Зака. Уэллс, ты уже сообщил Заку нашу новость? — спросила она.
— Нет. Только собирался.
— Когда мы закончим снимать этот фильм, я сделаю еще одну картину с Уэллсом, — сказала Мелани тоном записной обольстительницы. — Он единственный человек в мире, который понимает, какое я чудовище, а я единственный человек в мире, который знает, какой он извращенец. Но мы все простили друг другу и теперь снова можем работать вместе. Я долго думала об этом, когда почувствовала себя лучше… Ох, Зак, не смотрите на меня так!
— Дорогая, он считает меня кем-то вроде Свенгали
[3]
.
— Я нуждаюсь в Уэллсе, а он нуждается во мне. Но, конечно, теперь правила игры изменятся. Уэллс позволит мне выбирать роли, которые я захочу играть, позволит решать, когда работать, а когда отдыхать, и никогда не будет диктовать, что мне надеть на вручение «Оскара».
— Это просто невероятно! — не веря своим ушам, выдавил Зак.
— И всем этим я обязана вам. Именно так я сказала Мэгги перед телекамерой. Я знала, что это заставит Уэллса сойти с ума от ревности. Он делает вид, что ему все равно, но я слишком хорошо его знаю, чтобы верить.
Зак посмотрел на Уэллса Коупа и заметил, что в его глазах мелькнула затаенная боль. «Мне почти жаль его, — подумал он. — Но только почти».
— Позвольте поздравить вас. Надеюсь, вы проживете друг с другом долго и счастливо.
— Спасибо, Зак, милый. Вы действительно чудо. Какая жалость, что я выхожу из игры… У меня были на вас большие виды.
— «Только работяги», Уэллс? — спросил Зак. — Вы в этом абсолютно уверены?
10
В последнюю неделю апреля, как только закончились съемки и группа покинула Кейлиспелл, по телевидению показали сильно разрекламированный специальный выпуск новостей, который подготовила Мэгги Макгрегор. Его рейтинг оказался поразительно высоким.
К удивлению Джиджи, в пятницу Вито не пригласил ее пообедать в ресторане, а, наоборот, напросился к ней. После обеда он настоял, чтобы Джиджи и Дэви тоже уселись перед телевизором. Вито хранил бесстрастное выражение игрока в покер, но проницательная Джиджи тут же поняла, что за этим что-то кроется. «Отец неисправим. Обожает быть в луче прожектора. Можно было подумать, что этот спецвыпуск теленовостей подготовил он сам», — подумала Джиджи с тем странным чувством, которое Вито вызывал в ней последнее время. Комбинация нетребовательной, умиленной любви и тревожного предчувствия.
— Папа, почему ты так интересуешься этим интервью? — мягко спросила она отца, ожидая начала передачи.
— Летом Зак будет ставить для меня «Долгий уик-энд».
— Первый раз слышу это название, — откликнулась Джиджи, никак не реагируя на имя Зака. — И где же будут съемки — в Конго, Австралии, Патагонии?
— В Малибу. Сорок пять минут или три часа езды отсюда, в зависимости от интенсивности движения. Не дай бог ехать туда после вечера четверга или возвращаться оттуда до второй половины понедельника. Именно так я сказал Заку, когда он попросил объяснить ему смысл названия и главную идею сценария.
— Зак Невски? — с любопытством спросил Дэвид. — И как с ним работается?
Вито быстро посмотрел на Джиджи, но выражение ее лица осталось безмятежным. «Она еще хуже меня, — с испугом подумал Вито. — У нее каменное сердце. Ее нельзя выпускать на свободу без предупреждающей таблички на шее. А ведь была такой хорошей девочкой. Ее испортили долгие годы жизни с Билли, — решил он в припадке отцовских чувств. — Бедный мальчик не имеет об этом представления. Неужели он не понимает, что не пара ей? Для Джиджи он слишком хорош, слишком нормален. В один прекрасный — и очень недалекий — день он ей наскучит, как наскучил мне. Несмотря на чувство юмора и хороший характер. Неприкрытое обожание, даже по отношению к моей дочери, становится утомительным».
— Отлично работается, — известил он Дэви. — Зак — чертовски хороший парень. Я понимаю, почему они с Джиджи хотели пожениться, хотя из-за какого-то глупого недоразумения порвали друг с другом полгода назад.
— Папа!
— Что? — спросил Вито, разыгрывая непонимание. — Ты хочешь сказать, что Дэви понятия не имел об этом? Эка невидаль! Детки, не стоит секретничать. Жизнь — это растущий снежный ком. Вы вращаетесь, и все, что налипает на вас, в конце концов становится вашей сущностью.
— Ты говоришь, как псевдогуру Нового Века, — яростно прошипела Джиджи. — Или как адвокат Дершовиц, защищающий очередного серийного убийцу…
— Тише, детка. Мэгги начинает вступление. Я не хочу пропустить ни слова.
— Трахала я твою Мэгги! — разъярилась Джиджи.
— Успокойся, малышка. Мэгги трахают много и долго, так что она без тебя обойдется, — хладнокровно ответил Вито. Но это только подлило масла в огонь.
— С каких пор ты стал называть меня малышкой, старый мошенник? — обернулась Джиджи к отцу.
— Тс-с… — Он прижал палец к губам. — Давай помолчим.
