По возможности кратко, но не упустив ни одной существенной детали, как ни больно это ей было, Саша поведала Билли о командировке Джоша в Нью-Йорк и о том, как он узнал о ее прошлом. Она говорила спокойным тоном, но избегала смотреть Билли в глаза.
Когда Саша кончила, Билли взяла ее руки в свои и крепко сжала.
— А теперь ты меня послушай, детка. Джош обошелся с тобой по-свински. Я тут слушала все твои оправдания и резоны, но я вижу, что с того момента, как все началось, ты и сама уверовала в то, что он прав! А он не прав! Джош — просто свинья, и будь он сейчас в этой комнате, я бы задушила его голыми руками!
— Билли! — Саша никак не ожидала от собеседницы подобной реакции.
— Тебе следует знать, что я вытворяла, пока не встретила Вито. Джош бы счел меня в тысячу раз хуже тебя. Я выбирала себе мужчин по вкусу — из тех, что сидели с Эллисом, пока он болел, — и нанимала их с единственной целью — потрахаться! Меня не волновали никакие подробности, мне даже было неважно, нравятся они мне или нет, главное, чтобы физически меня к ним влекло. Моей целью был секс. Один секс, и больше ничего. Ты-то хоть встречалась со своими кавалерами, у тебя были с ними романы, ты с ними танцевала, шутила, кокетничала — я же со своими никогда не появлялась на людях, и мы сроду не разговаривали, для меня всегда существовало только их тело. И это длилось годами!
— Билли!
— Ну вот видишь, по крайней мере, мне удалось тебя развеселить. Или ты в шоке? Все равно это уже прогресс. Знаешь, Саша, что я тебе скажу? Ты никогда не была Великой Шлюхой — ты это выдумала. Я тоже не была шлюхой… Секс был мне нужен как воздух… как вода… И пока Эллис лежал на смертном одре, я нашла для себя единственный способ иметь этот самый секс. Так что давай не будем слушать всякую чушь о том, что ревность может распространяться и на то время, когда двое еще не были знакомы. Такая ревность не имеет права на существование, и, если Джош этого не понимает, ничего другого не остается, как развестись, и чем скорей, тем лучше. Если хочешь знать мое мнение, так его уже не переделать — он слишком стар и к тому же в плену традиционных представлений о добродетели.
— Билли, это нечто большее, чем ревность. С ревностью, возможно, он сумел бы совладать — время все лечит, но им овладел стыд — вот что заставило меня наконец решиться. Джош отказывался куда-либо выходить со мной, потому что ему было бы стыдно наткнуться на кого-нибудь, кто был знаком со мной раньше. Он стал стыдиться нашего брака!
— О черт! Лучше бы ты ему все рассказала до свадьбы!
— Тогда никакой свадьбы бы не было.
— Именно это я и хочу сказать. И тебе не пришлось бы терпеть все это унижение! Саша, скажи, чем я могу тебе помочь?
— Ты мне уже помогла! — И она начала смеяться и плакать одновременно, пока Билли, глубоко тронутая несчастьями подруги, не присоединилась к ней. Придя окончательно в себя, обе вновь повернулись к малышам, которые все это время вели себя подозрительно тихо.
— Ты только посмотри на них! — воскликнула Билли.
— Как это им удалось стащить с себя штаны?
— Эти сорванцы поступают так при первой возможности… Они ненавидят штаны и без труда вычислили, как с ними расправляться. Спайдер говорит, у них инженерный склад ума.
— Но Нелли-то не знает, как это делается!
— Либо она научилась у них, либо ей помогли. Она для них куда интереснее, чем спортивные тапочки. Да, собственно, какая разница? Они еще слишком малы, чтобы играть в доктора, — успокоила ее Билли.
— Правда, что ли? — недоверчиво спросила Саша.
— Да, Саша, это я тебе точно говорю. Я прочла в одной книжке, могу дать почитать.
Джиджи казалось, что ее отсутствие нельзя было исчислить часами или днями — во всяком случае, не теми, на которые идет счет времени в южной Калифорнии. Припарковав машину на своем персональном месте на автостоянке позади агентства, она зашагала к центральному входу, на ходу собираясь с мыслями. Был первый понедельник мая. Она прилетела накануне вечером — спустя неполных восемь дней с момента отъезда, — и ей удалось урвать лишь несколько часов сна.
«Наверное, опоздала», — подумала она, здороваясь с Полли, которая в ответ бросила на нее заговорщицки-многозначительный взгляд. От двух подряд перелетов и разницы во времени, от массы впечатлений и ждущих решения вопросов у Джиджи голова шла кругом, однако она твердо знала, что слово «Венеция» не написано у нее на лбу. Единственным объяснением понимающего взгляда Полли могла быть ее природная подозрительность. Джиджи быстро проследовала мимо кафетерия и направилась прямиком к себе, пробираясь сквозь обычную толчею в коридоре с таким видом, что никто не отваживался остановить ее. Она была преисполнена решимости разобраться с Дэви Мелвиллом безотлагательно, по горячим следам.
В кабинете было пусто. Исчезли все следы недавнего пребывания Дэви — от фотографий на стенах до кофеварки и стола, за которым он делал эскизы, до привычной вазы с фруктами. Джиджи стояла посреди комнаты, испытывая нескрываемое облегчение от того, что у Дэви хватило ума перейти в другую группу, не дожидаясь ее возвращения. Зазвонил внутренний телефон на ее столе.
— Джиджи? Это Арчи. Не зайдешь ко мне на минутку?
— Уже иду, — ответила она и зашагала по коридору к кабинету Арчи. «Что это с ним, — удивилась она. — Ни „здравствуй“, ни „рад, что ты вернулась“.
— Отличная работа, Джиджи, — произнес Арчи, подняв голову от бумаг на своем столе.
— Благодарю. — «Интересно, — мелькнуло у нее в мозгу, — откуда он уже знает, какую работу я проделала?» Конечно, слухом земля полнится, и их контора в этом смысле не исключение, но ведь сегодня только понедельник и она еще ни с кем не говорила.
— Ага. Потрясающая работа. Пока Дэви не познакомился с тобой, он был всего лишь правой рукой Байрона, не более того. Теперь он выполняет те же функции при Джее Чате, которому, вероятно, удастся запугать и задолбать его настолько, что он станет работать еще лучше, чем здесь.
— Ах ты, черт, так он уволился! — ошеломленная Джиджи медленно опустилась в кресло.
— Вот именно, неделю назад. Явился сюда и объявил Байрону и Виктории, что ваши личные отношения дошли до такой точки, что он не видит для себя возможности продолжать с тобой работу. Мы так поняли, что ты… как бы помягче выразиться… играла его чувствами.
— Дай мне сказать, Арч. Дэви пал жертвой собственных эмоций. Что мне прикажешь делать — выйти замуж за человека, которого я не люблю, чтобы только вы не лишились ведущего сотрудника?
— Ну, Джиджи, я, конечно, вправе рассчитывать на твою преданность фирме, но не до такой степени. А вот что я действительно хочу тебе посоветовать на будущее: воздерживайся от взаимоотношений, выходящих за рамки сугубо деловых.
— Послушай-ка, Арч, а ты никогда не пробовал сочинять тексты? У тебя слог вполне подходящий, скажем, для каких-нибудь уставов морской пехоты США. Ты так изящно формулируешь свои мысли! Ну ладно, я была не права, мне не следовало с Дэви заходить так далеко. Я это хорошо понимаю. Слишком хорошо. Мне ужасно жаль, что ему пришлось уйти, и я бы просила тебя дать мне в напарники девицу, чтобы обезопасить на будущее от моей необузданной похоти, неукротимых сексуальных запросов, перед которыми бедняга Дэви никак не мог устоять, как ни старался.
