– Они что, хотят получить фото «БМВ», напичканного рыдающей семьей с больной кошкой, которую они мчат к «вету»? – спросила Джез, выражая таким образом сочувствие Питу, ибо знала, насколько серьезно он относился к своей работе.
– Нет. Дело в Марсии. Она только что променяла меня на «вета». А восемнадцать месяцев назад то же случилось с Самантой. Джез, я просто не понимаю! Я сходил с ума, будь я проклят, по этим пупсикам, я уже был готов поразмыслить всерьез о том, чтобы предложить руку и сердце одной из них, и вдруг слышу:
«Пит, я всегда буду любить тебя, но я собираюсь выйти замуж за этого замечательного человека, и я никогда не мечтала, что такое вдруг произойдет со мной, и я знаю, что ты желаешь мне добра, мне очень жаль, Пит, но не будешь ли ты так добр и не поможешь ли мне отнести чемоданы в машину?» И они упархивают, будто меня никогда и не существовало. И в обоих случаях – «веты». Это зловещий признак.
– Ах, Пит, я очень тебе сочувствую. Мне очень нравилась Марсия. – Что можно сделать еще, кроме как выразить сочувствие? – раздумывала Джез. Если бы она была мужчиной, то предложила бы пойти напиться с Питом... Разве не так поступают мужчины в подобных ситуациях?
– И мне тоже, малышка, она очень нравилась. Что мне требуется, так это хороший совет женщины. Я не хочу, чтобы такое случилось со мной снова. Ты не можешь мне что-нибудь посоветовать?
– «Веты», – в раздумье сказала Джез. – Марсия и Саманта имели любимцев... каких-нибудь домашних животных?
– Думаю, что... да, но я никогда не обращал на это много внимания. Ты знаешь, я – человек, занимающийся моторами. У Марсии была одна из этих дерьмовых маленьких собачек, знаешь, из тех, которых можно запихнуть в дамскую сумочку и взять с собой в самолет... Она выводила меня из себя, когда вытягивала ее из сумки... А Саманта держала лошадь в Центре верховой езды в Бербанке... Она ездила на тренировки три раза в неделю и брала уроки выездки... Уроки выездки! Большое дело заставить лошадь пятиться назад на задних ногах! – презрительно фыркнул Пит. – Не-е, у меня было не то детство. И конечно, черт возьми, у нас в Нью-Джерси не было лошадей.
– А животные Саманты и Марсии когда-нибудь болели?
– Когда-нибудь! Да они постоянно были больны! Каков поворот! А? Так, может быть, мне даже еще повезло в конечном счете, – очень грустно сказал Пит.
– Пит, подумай вот о чем. Женщина с больным любимцем – это все равно что женщина с больным ребенком. Она очень ранима в это время, а ты не можешь дать ей никакой эмоциональной поддержки. Тем временем «вет» становится для нее настоящим героем; он действует внимательно, заботливо и эффективно, от него исходит надежность, от него она получает необходимый совет и уверенность. Он лечит ее «крошку». А где же находишься ты, если тебя нет в студии, парень? Ты сидишь рядом с бесподобными «колесами» на вершине какой-нибудь горы в ожидании тех самых трех решающих минут заката, которые дадут тебе то самое освещение, которое необходимо, чтобы сделать хороший снимок. Или валяешься на дороге, а шофер-трюкач крутит машину вокруг, почти наезжая на тебя, так, чтобы ты смог снять задние колеса машины, которая плюет гравием прямо тебе в лицо. Итак, к кому обращались Саманта и Марсия в часы, когда они так нуждались в помощи? К «ветам».
– Но они ведь знали, где я нахожусь, – запротестовал Пит. – Да и что бы я мог сделать?
– Пит, слушай, – продолжала Джез. – Кто может прийти домой в любое время дня, когда женщина находится там одна со своей больной собачкой? Конечно, ветеринар! Кто выделяет сексуально заряженную ауру, обычную для доктора, извлекающего выгоды из некоего вида эмоционально-эротического состояния женщины? Но женщина вполне может заниматься с ним сексом, потому что он не ее доктор. Кто же он? Опять тот же «вет». Боже мой, Пит, они должны ловить больше женщин, чем медики какой-нибудь другой специальности!
– Я догадываюсь, что у меня не было никакого шанса.
Пит посмотрел на Джез с первыми признаками положительных эмоций на лице.
– То, что тебе надо, – это девушка, у которой нет никаких домашних животных.
– Девушка, которая пообещает никогда и не заводить животных в доме, – согласился Пит. – Вроде тебя.
– Что-то вроде меня, – согласилась Джез, думая о том, что постоянные разъезды не позволили бы ей держать дома даже рыбок.
– Ну почему у нас с тобой не получилось огромной, безумной, горячей любви, когда мы встретились впервые? – воскликнул Пит. – Все это время я предлагаю тебе свое сердце и тело, но ты так и не проявила никакого интереса. Что, есть другой?
– Нет, – категорично ответила Джез. – Ты и я всегда были друзьями и не можем стать любовниками.
– Чушь собачья! Мы бы составили великолепную пару. И пока еще можем. Предложение остается в силе, милая. Это, наверно, из-за Гэйба.
– О чем ты, дурачок? – пролепетала Джез.
– Брось, крошка, надо видеть, как он смотрит на тебя – зло, горько, задумчиво, голодно. А как ты психанула, когда Фиби хотела ввести его к нам, помнишь? Мэл и я догадались обо всем почти сразу.
– Вы, два старых сплетника, думаете, что знаете все на свете?! – вскипела Джез. – Вы как пара древних старух, сидящих на крыльце и мечтающих заглянуть в замочную скважину! Все мужчины болтуны! Вам что, нечем больше заняться?
– Для нас очень важно обмениваться информацией, – спокойно ответил Пит. – Должны же мы знать, на что способны женщины, с которыми мы сталкиваемся в жизни, чтобы они не смогли застать нас врасплох. Мы с большим почтением относимся к вашей способности разрушать наши жизни.
– Но ты же ни черта не знал о ветеринарах.
– Неблагородно с твоей стороны, Джез, но на этот раз я тебя прощаю. А как у вас с Сэмом? Коллеги намекают на необыкновенную страсть...
Джез задохнулась от возмущения, но не смогла обидеться на Пита. Они слишком долго были друзьями.
– Сэм – хороший малый, – ответила она. – И он мне очень нравится.
– Но?..
– Никаких «но». Простая констатация факта.
– Но я слышал «но» в твоем голосе, – настаивал Пит.
– Пит, ты кое-что должен понять в отношении Сэма. Он живет в мире, в котором никогда не будут жить другие – ни ты, ни Мэл, ни кто другой, кого мы знаем.
– Неужели? Он только что купил «Феррари» по моему совету – что скажешь, а?
– В мире красоты, Пит, – терпеливо продолжала Джез, – Сэм настолько хорош, что никто не может относиться к нему нормально. Он говорит, что женщина может понять... почти понять его, но ему невероятно трудно объяснить что-либо мужчине.
– Постой, – сказал Пит. – У меня, например, с ним отличные отношения. Может, потому, что я тоже красавчик?
– Говорил ли ты с ним о чем-нибудь, кроме машин?
– Для меня ничего другого не существует.
