Они еще не успели отойти далеко от лагеря, когда Ежевике вдруг послышался тихий шорох за спиной. Он замер и покосился назад, заранее облизываясь при мысли о лакомом кусочке. Сначала ничего не было видно, но потом Ежевика заметил, что верхушки пышного папоротника слегка покачиваются, хотя ветра не было и в помине. Он принюхался, разинул пасть, чтобы глубже вдохнуть, а потом со вздохом выпустил воздух.
— Выходи, Белочка, — приказал он.
На миг все смолкло. Потом папоротники снова закачались, и из раздвинувшихся стеблей вылезла темно-золотистая кошечка. Ее зеленые глаза дерзко блестели.
— В чем дело? — Терновник подошел к Ежевике, Уголек трусил следом за ним.
Взмахом хвоста Ежевика показал на ученицу.
Я услышал шорох за спиной, — пояснил он. — Должно быть, она кралась за нами от самого лагеря.
— Не смей говорить обо мне так, словно меня тут нет! — возмутилась Белочка.
— Тебя тут не должно быть! — огрызнулся Ежевика. Эта Белочка каким-то чудом умудрялась одним словом вывести его из себя.
— А ну-ка прекратите препираться! — рявкнул Терновник. — Вы уже не котята. Белочка, объясни нам, что ты тут делаешь. Тебя послали что-то передать нам?
— Если бы ее послали, она не пряталась бы в папоротниках! — не удержался Ежевика.
— Никто меня не посылал, — буркнула Белочка, недовольно покосившись на Ежевику. Она переступила с лапки на лапку и добавила: — Я просто хотела пойти с вами, вот и все. Я уже сто лет не ходила в патруль!
— И сегодня тебя тоже никто не приглашал, — уточнил Терновник. — Дым знает, где ты?
— Нет, — созналась Белочка. — Вчера вечером он сказал, что мы будем тренироваться, но все знают, что он целыми днями торчит в яслях возле своей Тростинки с котятами!
— Уже нет, — возразил Уголек. — Котята вчера открыли глазки… Знаешь, Белочка, тебе здорово влетит, если Дым тебя хватится.
— Лучше тебе вернуться обратно в лагерь, — решил Терновник.
Гнев полыхнул в зеленых глазах Белочки. Она шагнула вперед и приблизила свой нос к носу Терновника.
— Ты мне не наставник, так что не приказывай, ясно?
Ноздри Терновника раздулись, но он спокойно выдохнул и ничего не ответил. Ежевика искренне восхищался его самообладанием. На месте Терновника он бы наверняка не сдержался и как следует причесал бы Белочку когтями по уху!
Но Белочка и сама поняла, что зарвалась.
— Прости, Терновник, — прошептала она. — Честное слово, я так давно не ходила в патруль! Можно я пойду с вами, пожалуйста!
Терновник посмотрел на Уголька и Ежевику.
— Ладно, — решил он. — Только не вздумай жаловаться, когда по возвращению Дым будет рвать тебя на подстилки для старейшин!
Белочка так и заплясала от радости.
— Спасибо, Терновник! А куда мы идем? А мы что-нибудь вынюхиваем, да? А вы уже заметили какую-нибудь опасность?
Терновник легонько хлестнул ее хвостом по губам, чтобы заставить замолчать.
— Мы идем к Змеиной Горке, — ответил он. — Наше дело предупредить любую опасность, понятно?
— Берегись гадюк, — напомнил Ежевика.
— Без тебя знаю! — немедленно огрызнулась Белочка.
— Только тихо, — предупредил Терновник. — Чтобы я больше не слышал от тебя ни единого писка до тех пор, пока ты не увидишь что-нибудь, стоящее моего внимания.
Белочка открыла рот, чтобы ответить, но тут до нее дошел смысл сказанного, и она горячо закивала.
Патруль снова двинулся в путь. Ежевика вынужден был признать, что, добившись своего, Белочка стала вести себя просто примерно. Она тихо кралась позади вожака и настораживала ушки на каждый шорох и движение в траве.
Солнце было уже высоко, когда четверо котов вышли из-за деревьев и увидели перед собой гладкие, округлые очертания Змеиной Горки. Под одной из скал темнел черный провал; это была та самая пещера, где когда-то пряталась собачья свора. Ежевика невольно содрогнулся, вспомнив, как его отец, Звездоцап, охваченный безумной злобой на бывших товарищей, пытался натравить диких псов на лагерь Грозового племени.
Белочка заметила его состояние.
— Гадючек боишься? — поддразнила она.
— Да, — ответил Ежевика. — Тебе бы тоже следовало.
— Вот еще! — фыркнула она. — Пусть они меня боятся!
И, прежде чем Ежевика успел ее остановить, Белочка выскочила на открытое пространство, намереваясь сунуть нос в черное отверстие скалы.
— Стой! — окрик Терновника заставил ее замереть на месте. — Разве Дым не говорил тебе, что настоящий воин сначала думает, а потом лезет куда бы то ни было?
Белочка заметно смутилась.
— Говорил, конечно.
— А раз так, то тогда тебе не мешало бы получше его слушать, — Терновник неторопливо приблизился к ученице. — Принюхайся хорошенько, — велел он. — Ну-ка, чуешь что-нибудь?
Кошечка запрокинула голову и глубоко втянула в рот воздух.
— Мышка, — прошептала она через несколько мгновений. — Можно нам поохотиться, Терновник?
— Не сейчас, — ответил воин. — Сосредоточься. Белочка снова принюхалась.
— Гремящая Тропа… вон там, — она махнула хвостом. — Какой-то Двуногий со своей собакой… Запах старый, — поспешно добавила она. — Кажется, они побывали тут еще вчера.
— Отлично, — искренне воскликнул Терновник, и Белочка радостно выгнула хвостик.
— Ой, тут что-то еще! — вдруг сказала она. — Ужасная вонь… Кажется, такое мне еще не встречалось.
Ежевика поднял голову и принюхался. В несколько мгновений он распознал все запахи, о которых говорила Белочка, в том числе и новый, незнакомый.
— Барсук! — мяукнул он. Терновник кивнул.
— Верно. Кажется, он обжил пещеру, в которой раньше прятались собаки.
— Только этого не хватало! — простонал Уголек.
— В чем дело? — удивилась Белочка. — А кто такие барсуки? Разве они опасные?
— Еще какие! — рявкнул Ежевика. — Встреча с ними ни одному коту не сулит ничего хорошего, а тебя барсуку прибить так же просто, как поднять лапу!
Белочка вытаращила глаза, но видно было, что она скорее поражена, чем напугана.
Уголек осторожно приблизился к черному зеву пещеры и заглянул внутрь.
— Темно, как в лисьем сердце, — доложил он. — Но, кажется, барсука нет дома.
Внезапно Ежевика снова учуял запах, причем гораздо более сильный. Запах доносился откуда-то сзади. Ежевика резко обернулся и увидел полосатую морду, выглядывающую из-за ствола ближайшего дерева. Огромные лапы зверя топтали траву, морда скользила по земле, что-то вынюхивая.
— Берегись! — заорал Ежевика, и каждый волосок на его шкуре встал дыбом от страха. Никогда еще ему не доводилось видеть барсука так близко. Повернувшись, он опрометью кинулся на поляну. — Беги, Белочка!
