– По-моему, это скорее крик о некоторой сумме, – усмехнулась тетка Лейни Эйлин. – Или ему просто захотелось сделать Альберту гадость. Ферма Ролинса существует столько лет, известно, какого сорта люди живут на ней и работают, и вдруг ни с того ни с сего крик о помощи? Нет, я в его бескорыстие не верю.
Лейни опять посмотрела на отца. Она давным-давно сообразила, что Колли – один из детей, живущих в лачугах, разбросанных там и сям во владениях Ролинса. Она сама не знала, когда именно впервые это поняла; однажды ей пришла в голову эта мысль, а затем уверенность в ее справедливости постепенно крепла.
Она понимала также, что ее отец этих людей терпеть не может. «Отбросы, белые ниггеры» – так он их обычно называл. В детстве Лейни верила каждому слову своего отца, образованного, уважаемого человека, верила до тех пор, пока Колли не показал ей, что и Джон Торн может заблуждаться.
Но ведь отец знает, что в письме говорится о Колли? Раз уж она догадалась, то он и подавно.
– Дикая история, – со вздохом заметила Дебора. – Просто не верится, что такое возможно в наши дни. Но если это все-таки правда, надо дать этому мальчику шанс. Он заслуживает лучшей участи. Он должен жить в доме, рядом с добрыми людьми. Пусть его кто-нибудь полюбит и усыновит.
– А может быть, ему хорошо и так, – с вызовом сказала Лейни.
– Может быть, но только потому, что его растили в невежестве, он даже не представляет себе, чего его лишили, – ответила ей добросердечная Дебора. – Ты только представь себе, Лейни, – продолжала она, – каково ему там, в хибаре. В школу ему нельзя, и он не знает, что такое семья, никто его не любит. Позволить ему и дальше жить вот так – преступление. Если, конечно, такой мальчик в самом деле там живет.
Белла отхлебнула чаю и заискивающе обратилась к Торну:
– Вы же понимаете, Джон, если кто-то из нас и может выяснить, как обстоит дело с этим мальчиком, так это вы.
Отец Лейни сразу понял, к чему клонит Белла. Рот его чуть искривился, но глаза остались непроницаемыми.
– Я ничего не знаю и знать не хочу об этих рабочих-мигрантах. От них одни неприятности, – жестко сказал он. – Думаю, всем нам следует положиться на Альберта Ролинса. У него нелегкий характер, но он по крайней мере справедлив. Лично я ни разу не слышал, чтобы он превращал сезонных рабочих в рабов. По-моему, смешно даже предполагать такое.
– Как бы там ни было, вы теперь знаете все, что мне рассказала Эбби, – ответила Белла, наклонилась вперед и понизила голос до громкого шепота: – Правда, вы еще не знаете, что она запросила у шерифа разрешение на обыск. И она собиралась посетить ферму уже сегодня.
К двум часам дня почти все клиенты разошлись; лишь несколько человек еще доедали вторые порции клубничного пирога. Джон Торн, дядя Нил и Уэй играли в подковы, а Лейни, ее мама и тетя Эйлин помогали Оливии и Сюзан на кухне – как всегда по воскресеньям. А по субботам Лейни и Дебора являлись в «Магнолию» с самого утра и принимались за работу. Тетя Оливия в силу возраста уже не могла уследить за всем сама, а Лейни и ее мама являлись ближайшими наследницами семейного дела.
– Лейни…
В дверях кухни возникла тетя Оливия. На ней было безукоризненно отглаженное платье, такое же белое, как и ее щеки.
– Что, мэм?
– Один человек спрашивает тебя.
Что-то в голосе старой хозяйки «Магнолии» заставило не только Лейни, но и прочих дам замереть на месте.
– Он на задней стоянке. Входить не желает. Насколько я понимаю, он не хочет говорить с тобой при свидетелях.
Бросив беспокойный взгляд на мать, Лейни вытерла руки о фартук и последовала за тетушкой.
Во дворе, в густой тени старых деревьев, стоял Дьявол Ролинс.
Лейни замерла на месте как вкопаннная, но сильная рука тети Оливии подтолкнула ее вперед.
– Это Лейни, дочка моей племянницы, – почти шепотом сказала Оливия, словно и ее тяготило присутствие этого страшного человека.
За спиной Лейни послышались приближающиеся шаги ее матери и другие шаги, более тяжелые, – шаги Сюзан. Лейни перевела дух; что бы ни случилось, мама и Сюзан придут ей на помощь.
– Боже правый! – хрипло произнесла Сюзан. – Он-то что здесь делает?
Дьявол Ролинс глянул на нее исподлобья, но адресовал свой вопрос Оливии:
– Это дочь Торна?
Говорил старик, как всегда, отрывисто и грубо.
– Да.
Дьявол угрюмо воззрился на Лейни из-под козырька кепки, вытянул вперед руку и разжал пальцы.
– Это твое?
Свисток.
Он тускло поблескивал на мозолистой ладони Дьявола. Наверное, Колли попытался отполировать его.
Наконец ей удалось выдавить:
– Да… Нет.
– Да или нет? Отвечай.
– Он раньше был мой, а потом я… Я отдала его.
Что же стряслось с Колли? Каким образом свисток оказался у старика?
– Кому?
Она беспомощно оглянулась на тетю Оливию. Пальцы ее теребили кухонное полотенце.
– Ты отдала его Колли. Так?
Он не спрашивал, а утверждал, поэтому Лейни ничего не оставалось, кроме как сглотнуть слюну и кивнуть.
Дьявол опустил руку и, как показалось Лейни, чуть-чуть расслабился.
– Почему?
– Мне так захотелось, – прошептала девочка.
– Тебе захотелось отдать серебряный свисток мальчишке с речки? Чушь. Как ты с ним познакомилась? И что он такого сделал, что тебе вдруг захотелось дарить ему подарки? Когда?
Он швырял вопросы в лицо Лейни так грубо, что девочка отступила на шаг и оказалась рядом с тетей Оливией. Несмотря на свои тринадцать лет, она уже переросла старую тетку. Но маленькая тетя Оливия ободряюще обняла внучатую племянницу за талию и притянула к себе.
– Ты ее напугал.
– Лейни, – тихо проговорила Дебора, подойдя еще ближе, – расскажи мистеру Ролинсу обо всем. И объясни мне, в чем здесь дело. Кто такой Колли?
– Он… Мам, это он – маленький колдун, – выпалила она свое признание.
Дебора испуганно переспросила:
– Кто-кто?
– О чем она лопочет? – рявкнул Альберт.
Лейни уже не видела его. Перед ее глазами стояло только бледное лицо матери.
– Я когда-то начала тебе про него рассказывать, но ты решила, что он – выдумка. Мама, ты ошиблась. Он настоящий. Я случайно его встретила, и он заставил меня пообещать, что я никому о нем не скажу. Это было в то лето, когда мы только переехали в новый дом. Ты тогда заснула, а я спустилась к речке, забрела во владения мистера Ролинса и провалилась в омут. Когда я стала тонуть, мальчик, тот, что работает на табачных плантациях, вытащил меня из воды. Вот с тех пор я его знаю.
