— Добро пожаловать, Мадлен. Я видел, как ты подъехала. — Хэдли быстро поцеловал ее в обе щеки. — Лимузин с шофером — никак не меньше! Ужин почти готов.
— Я ужасно проголодалась, — ответила она, отдавая пальто. — Чем угостишь?
— Мои фирменные блюда: самоса, чапати, кэрри из креветок, дхал, райта, а на десерт шоколадный торт.
— Шоколадный торт? В каком районе Индии ты был?
— Шоколадный торт из венгерской бакалеи за углом, — улыбнулся Хэдли. — Я так и не пристрастился к индийскому десерту. — Он повернулся и, легко передвигая костылями, направился на кухню.
Кухня оказалась квадратным серым помещением, отделанным в духе постмодерна, которое подходило для приготовления таких новых американских деликатесов, как раки под соусом из малины, а не сытной домашней индийской еды, которую Хэдли приготовил всю разом: горшки громоздились на каждой из четырех конфорок газовой плиты.
— Аромат восхитительный, — признала Джуэл. Она вспомнила первое свидание с Сашей, когда он приготовил русские блюда. Почему мужчины вызываются готовить для нее? Неужели она выглядит настолько худой? — Настоящий праздник. Но сомневаюсь, что дойду до шоколадного торта.
— Я рад, что ты пришла, Мадлен. Или Джуэл? Тебя теперь так зовут? — Она кивнула. — Замужняя дама. Не ожидал, что выберешься.
Джуэл улыбнулась, но ничего не ответила. Не было смысла рассказывать Хэдли об Аллене. Пока не было.
Хэдли прислонил один костыль к столу и, опираясь на другой, умело управлялся с горшками.
— К этим блюдам традиционно подают пиво. Будешь?
— Прекрасно. Давным-давно не пила пиво.
— В Индии, — Хэдли вынул из холодильника две запотевшие бутылки, — мы много пили пива. Оно было лучше, чем вода в бутылках или содовая. Смягчало невероятные противоречия страны. Помогало с ними уживаться.
Джуэл села на высокий стул. Хэдли подал ей бутылку индийского пива.
— Ты вернешься туда… когда поправишься?
— Нет, не думаю. — Хэдли покачал головой. — Во всяком случае, работать больше не буду. Этот период жизни закончился. Начал завершаться еще до аварии.
— И что ты собираешься делать?
— Пока не знаю. Возможностей много. Деньги не проблема. — Он устроился рядом за стойкой и коснулся своим стаканом стакана Джуэл. — Как говорят в Индии, за встречу.
Они выпили. Пиво оказалось холодным и приятным на вкус. Поспели самосы. Хэдли зачерпнул несколько штук и положил Джуэл на тарелку. Она подула, чтобы охладить кушанье.
— Расскажи мне о своей поездке. Как врач? Он тебе помог?
— Врач — женщина. Ее зовут Нания. Она — кахуна, из гавайских хилеров, искусство которых восходит к незапамятным временам. Как бы то ни было, она мне помогла. — Хэдли повернулся на стуле и посмотрел на Джуэл в упор. Она удивилась, заметив, каким возбуждением пылало его лицо. — Будь ко мне снисходительна, Мадлен, потому что это может показаться бредом сумасшедшего. Но именно это я имел в виду, когда сказал по телефону, что хочу с тобой поговорить.
— Прекрасно. Выкладывай.
— Нания — бесподобная женщина, — продолжал он. — Было бы здорово, если бы ты с ней познакомилась. Она не касается пациента или почти не касается. Руки находятся в нескольких дюймах от тела, но их энергия прекрасно ощущается. Божественный жар. Потом она накладывает ладони на самые скованные, больные места. Клянусь, ноги стали сильнее и больше чувствуют. Она мне помогла, сняла боль. — Он помолчал и улыбнулся: — Ты считаешь, что у меня крыша съехала?
— Не знаю, что и думать. Но если ты чувствуешь улучшение…
— А разве ты не замечаешь? Ну скажи!
В прошлый раз Джуэл видела Хэдли сидящим и не могла уловить никакой разницы, но тем не менее кивнула.
— Понимаю, что вываливаю на тебя слишком много. Но взываю к твоему разуму. Пока я там был, я все время думал о том, что надо тебе все рассказать. Хотел даже позвонить, но не решился. Такое и вживе звучит очень странно, а брякни я на расстоянии, ты бы точно сочла, что я свихнулся. — Хэдли покачал головой и усмехнулся. — Может быть, я в самом деле псих — не знаю. Но с тех пор, как на меня упал чертов автобус, я никогда так хорошо не ходил.
Хэдли взял Джуэл за руку и крепко пожал.
— Я полтора года доверялся традиционной медицине и постоянно слышал, что больше никогда не смогу ходить. Врачи до смерти боятся обвинений в халатной небрежности. И не любят дарить надежду. Но, Мадлен, надеяться надо. Больше ничего не остается. — Он убавил огонь под горшочком с кэрри и быстро помешал содержимое. — Я пришел к этому постепенно. После долгих раздумий и поисков. Можно остановиться и сдаться. А можно двигаться все дальше и дальше, пробуя различные хилерские технологии. Люди начинают смеяться. Я тоже смеялся, когда сделал первый шаг без костылей. — Хэдли вскинул руки и изобразил что-то вроде джиги. Джуэл расхохоталась. — Вот и ты смеешься. Разве не здорово?
— Хэдли, — ответила она, — ты очаровашка. Но неужели ты веришь в чудеса?
— Насчет чудес не знаю. В метафизику, может, верю. Нания говорит, что травмированная ткань сопротивляется процессу выздоровления. Она советует поехать в Бразилию. Там очень сильные хилеры. Они не требуют платы, потому что утверждают, что черпают энергию у высших существ. Знаю, знаю… — Во взгляде Джуэл он уловил скептицизм. — Это звучит нелепо. Но как подсказывает опыт, оставаясь рассудительным, можно упустить чертовски много.
Ужин был готов, и Хэдли занялся перекладыванием содержимого горшочков на блюда, затем поставил их на чайный столик на колесиках.
— Вот. Кати в столовую. А я захвачу еще пива.
В строгой серой столовой он застелил стол восточным тавризским ковром и на нем расставил приборы. В медных индийских витых подсвечниках стояли свечи.
— Красиво, — похвалила Джуэл. — Трудно поверить, что все это сделал ты.
— Я сейчас не работаю, — объяснил Хэдли. — Времени много, и готовка для меня та же релаксация наподобие японского дзена. Успокаивает. — Он положил на тарелку сначала ей, потом себе дымящегося горячего кэрри. — Мадлен, то есть Джуэл, извини, я без умолку болтаю, но хочу, чтобы ты знала, как мне приятно, что ты сюда пришла. Только боюсь, что будешь об этом жалеть. Мол, бедный старина Хэдли совсем спятил.
— И не подумаю. Просто все это выше моего понимания. Бразильские хилеры, питающиеся энергией от высших существ… Нужно время, чтобы привыкнуть.
Хэдли улыбнулся и, будто защищаясь, вскинул руки.
— Не торопись. Привыкай. Может, ты и не дойдешь до жизни такой. Собственно говоря, это не важно. Никто не знает, как повернутся мои мозги через год. Не исключено, что я подпишу себя для медицинского института.
— Ну, это вряд ли.
— Я тоже так думаю. Но определенно одно: я иду по дороге открытий. Нужно только не бояться выставлять себя на посмешище.
