— Ничего страшного. — Шамбамбукли с улыбкой положил ладонь на плечо человеку. — Я и сам иногда не могу в это поверить.
познание добра и зла
— Человек! — воззвал демиург. — Ты что, ел яблоки, которые я тебе велел не трогать?
— Нет, — нагло заявил человек, — не ел.
Демиург печально оглядел разбросанные по поляне огрызки.
— А ты знаешь, что врать нехорошо?
— Откуда бы мне это знать? — деланно удивился человек. — Про «плодиться и размножаться» мне говорили, про яблок не есть — тоже, а «не врать» — не было такой заповеди! Думаешь, подловил, да?
— Ладно, — вздохнул демиург, — будем считать, что ничего не произошло. На первый раз прощаю.
— Прощаешь? — оживился человек. — Тогда у меня вопрос.
— Валяй.
— Будем считать, что я действительно съел плод Познания Добра и Зла.
— Будем.
— А потом я пошел проверять новое умение, изучил в подробностях весь мир — но нигде в мире не нашел ни добра, ни зла. И как это понимать?
— Так и понимай. Для мира не существует таких понятий, как добро и зло. Ему-то что, он пространство. Полностью нейтрален.
— А для кого же тогда существуют такие понятия? Для тебя?
— Не, я выше этого.
Человек задумался.
— Ну, раз ты выше, а в мире их нет… значит, они где-то между!
— Ага, — кивнул демиург. — А между мной и миром есть только ты. И только применительно к тебе можно говорить о добре или зле.
— Так это было Древо Познания Самого Себя?
— Типа того, — кивнул демиург. — Можешь приступать, познавай.
Человек погрузился в углубленное самокопание.
— Ну и как тебе? — спросил демиург через пару часов.
— Весь, как на ладони, — прошептал человек. — Голенький…
— Ага. И кстати, раз уж об этом зашла речь, ты бы прикрылся чем-нибудь, что ли.
бытие и сознание
— Что там происходит? — спросил демиург Шамбамбукли, прислушиваясь к постороннему шуму.
— Философы спорят, — небрежно откликнулся демиург Мазукта.
— Так громко? — удивился Шамбамбукли. — Что-то принципиальное?
— Нет-нет, — замахал руками Мазукта, — по основным положениям у них разногласий нет. Они не сошлись по поводу грамматики.
— Как так?
— Да вот так. Все согласились, что «бытие определяет сознание». Теперь выясняют, что здесь подлежащее, а что дополнение.
что-то задаром
— Что у тебя на этот раз? — спросил демиург Мазукта демиурга Шамбамбукли.
— Проблема, — вздохнул Шамбамбукли. — Как обычно.
— Если как обычно — значит, что-то связанное с людьми, — заключил Мазукта. — Дай угадаю… они тебя опять неправильно поняли?
Шамбамбукли удрученно кивнул.
— В точку.
— Рассказывай. — Мазукта уселся в кресло поудобнее, закинул ногу на ногу и поднес к губам свежесотворенную сигару. — Я весь внимание.
— Да нечего, в сущности, рассказывать, — пожал плечами Шамбамбукли. — У меня было хорошее настроение, захотелось одному симпатичному человеку сделать подарок. Просто так, в знак своего расположения.
— Минуточку, — перебил Мазукта. — Покажи мне этого человека? Вон тот? Ага, вижу. Дальше, продолжай. Пришел ты к нему с подарком, и что?
— Пришел, — подтвердил Шамбамбукли. — Поздоровался. Предложил выбирать на свой вкус, все что угодно. А он…
Шамбамбукли шмыгнул носом и отвернулся.
— А что он? — Приподнял бровь Мазукта. — Говори уже, не томи. Что он выбрал?
— Ничего, — пробубнил Шамбамбукли. — От всего отказался, еще и меня обругал.
Мазукта приподнял обе брови. Шамбамбукли вздохнул.
— Я не шучу. Обругал. Обозвал нечистым и выгнал из своего дома.
— Ты можешь рассказать подробности? — спросил Мазукта. — Что конкретно ты ему предлагал, какими словами, и какова была реакция на каждое предложение?
— Я ему предлагал все, что угодно, — повторил Шамбамбукли. — Начал со всех царств земных, чего уж мелочиться. Хочешь, говорю, все царства земные? А может, какие-нибудь сокровища, или там бессмертие, или прекраснейшую из женщин?
— А человек?
— А человек спросил, что он должен будет сделать за все это великолепие.
— А ты?
— А я сказал, что ничего мне от него не надо, но если он считает себя воспитанным человеком, то может, конечно, поклониться и поблагодарить.
— Ну, все понятно, — хмыкнул Мазукта и сунул сигару в пепельницу. — Иначе он и не мог отреагировать. Это же человек, не забывай.
— Ну и что?
— А то. В природе человеческой везде искать подвох. Раз ты предложил ему великие блага в обмен на один-единственный поклон, здесь явно что-то нечисто. Как он тебе, кстати, и сказал. Прекраснейшие женщины и царства земные за просто так не даются, не по-божески это. Следовательно, ты, в его понимании, не бог. А просто какой-то сомнительный проходимец.
— А как же быть? — огорчился Шамбамбукли. — Если уж мне так хочется сделать ему подарок?
— Ну-у… — Мазукта задумчиво почесал подбородок. — Способ, конечно, есть. Могу продемонстрировать. Пойдем-ка к этому человеку, сейчас я его одарю по самые уши.
— Эй! — встрепенулся Шамбамбукли. — Это же мой человек, а не твой! Он в тебя даже не верит!
— Сейчас поверит, — заверил Мазукта.
Подойдя к человеку, он рывком поднял его за шкирку, встряхнул и крикнул в самое ухо:
— Эй ты, смертный! Слушай и запоминай! Сейчас ты встанешь, по-быстрому соберешь все свое барахло и отправишься за тридевять земель к черту на рога, а там от тебя произойдет великий народ и поимеет два или даже три царства земных. При условии, что никто из вас никогда не станет есть капусты, варить вместе чечевицу и горох и носить полосатые гетры. А в жертву мне каждый день приносите одного жареного барана, ну и еще что-нибудь вкусное, на ваше усмотрение. Все уяснил? Можешь меня поблагодарить. И впредь благодари дважды в день, во веки веков. Свободен.
Мазукта отпустил человека, тот упал на колени и принялся быстро отбивать поклон за поклоном, обливаясь слезами счастья и бормоча: «Спасибо! Спасибо тебе, создатель!»
