Книга Инквизитор Красной Армии. Патронов на Руси хватит на всех!, страница 11. Автор книги Игорь Подгурский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Инквизитор Красной Армии. Патронов на Руси хватит на всех!»

Cтраница 11

Немногие верят в русалок, но это не мешает им жить не только в фантастическом мире легенд и старинных преданий. Их ненависть к людям безгранична, как и их аппетит.

Старые щуки прислуживают русалкам, как рыбы-лоцманы акулам. Небольшие полосатые лоцманы, ничем не примечательные рыбешки. А вот ведут себя несколько необычно: они «наводят» акул на добычу. Щука, как услужливый камердинер, еще и «сервирует» стол. Обездвиживает рыб, мол, кушать подано. Заодно может служить разведчиком и поводырем, если русалка стара или, наоборот, молода и неопытна…

Аким вытащил из-за отворота куртки короткую серебряную булавку с черно-синим скарабеем на конце. Мелодия текла, нарастала, словно река, вышедшая в половодье из берегов. На том и строился расчет инквизитора, когда он забирал проштрафившихся морячков из Петропавловской крепости: трудно взять под ментальный контроль группу из пяти человек, видавших виды. Это вам не пьяненьких рыбачков очаровывать…

Инквизитор с силой воткнул иглу в стену. Стальная спица легко вошла в щель каменной кладки, будто в масло, почти по самую головку в виде жука. Поплавков легко щелкнул пальцами по скарабею. Длинные усики металлического насекомого зашевелились, издавая еле слышный гул. Жук расправил надкрылья и трескуче завибрировал ими. Треск сменился гудением. По зале пополз низкий, басовитый гул. Звук, издаваемый скарабеем, сменил тональность. Пение русалок сломалось, потеряло свое притягательное очарование. Жук на булавке сбил их с чарующего ритма. Люди сбросили невидимые оковы, которые хотели накинуть на их сознание рыбодевушки. Шалишь, нас за просто так не взять. А жук? Что жук, он и есть жук-навозник…

Русалка стремительно всплыла к поверхности, оттолкнувшись хвостом от дна. Голова показалась над водной гладью. Голос резонировал, отражаясь от стекла и потолка:

— Новые игрушки, ах, как славно. Погляди, сестрица, сами пришли. Будем с ними играть-баловаться, вот пойдет потеха. А потом перекусим…

Одна из русалок как выплыла из водорослей, так и держала правую руку за спиной, находясь позади товарки. Наконец и она подплыла к переднему стеклу аквариума. Подплыла и показала людям, что она прятала за спиной.

У нее в руке был зажат обрубок человеческой руки, обтянутый лохмотьями тельняшки. На широкой, как лопата, руке было три пальца. С тыльной стороны ладони была отчетливо видна сизая пороховая татуировка: двухлапый якорь, обвитый цепью, и пышногрудая русалка с развевающимися волосами. Ирония судьбы.

Живая, а не вытатуированная русалка застенчиво улыбнулась и одним махом откусила палец. Так гурман растягивает удовольствие от изысканного блюда, поедая его понемножку. Кусочек за кусочком. Казалось, еще чуть-чуть и засопит от удовольствия, если такое вообще возможно под водой.

— У вас моряки из экипажей последнее время не пропадали? — как бы между делом будничным тоном поинтересовался инквизитор.

За спиной угрюмо ответили. Кто сказал, не разобрать. Голос дышал глухой злобой и ненавистью:

— Да кто его знает. Сейчас время такое беспокойное. Постоянно кто-то исчезает без следа.

— Ох и не хрена себе, — не удержался Бесстрашный, во все глаза таращась на русалок за стеклом. Он рукавом бушлата обтер со лба неожиданно выступивший пот. Те в свою очередь разглядывали людей. Похоже, к ним нечасто заглядывали гости. — Вот тебе и бабушка сказала. Едрить тя коромыслом.

— Да уж, все весьма неоднозначно, — весело согласился Аким.

— И чё дальше? — озадачился Ревель, искательно заглядывая в глаза инквизитору.

— Валить будем, — буднично ответил Поплавков, пожав плечами. — Потом засушите их, как воблу. В кают-компании у себя повесите. Будет сувенир на память. Почет и уважение товарищей.

— Да ну, они не завялятся, — рассудительно заметил хозяйственный Ревель. — Я в рыбе толк знаю, все-таки потомственный рыбак.

— Тогда ограничимся скальпами, — невозмутимо ответил инквизитор. Он с совершенно невинным видом поинтересовался, читал ли тот книжки Марка Твена про индейцев.

Жесткость, зачастую переходящая в жестокость, была не частью характера Поплавкова, а его методой, эффективно работающей на российских просторах.

— Товарищ инквизитор третьего ранга, — официально-казенным тоном спросил Аскольд. — Вы экзекутором не служили?

— Вроде бы нет. Не припомню такого момента в своей биографии, — задумчиво ответил Аким. — Но если надо.

— Не надо. Боже упаси! Я просто так спросил.

— Любому палачу далеко до меня. Доходчиво объясняю?

— Учту. Понял, не дурак.

— Вот и славно. Люблю, когда люди сразу понимают друг друга. Мы ж не звери из леса…

Закончить свою мысль инквизитору не дал громкий вопль.

— Падите ниц и трепещите перед ликом судьбы, — визгливый голос принадлежал седой старушонке в ночной рубашке до пят, неслышно спустившейся в подвальное помещение по винтовой лестнице.

Хозяйка особняка наконец соизволила выйти поинтересоваться, что же там такое происходит.

— Не надо пафоса, — отмахнулся Поплавков.

— Тю, это и есть одна из первых красавиц, — скривился бомбист. — Если она и блистала на балах, то это было еще до исторического материализма.

— Их маман, — пояснил Поплавков, продолжая вглядываться в темную глубину аквариума. Может, еще какие-нибудь сюрпризы готовят темные воды?

— А папаша, поди, сбежал к Деникину в Крым. Пузо на солнышке греет.

— Греет, — подтвердил его версию инквизитор. — Греет косточки… в аду.

Старушка, будто голодный волк, кинулась на матросика. Тот извернулся ужом, отскочив в сторону.

— Остуди бабулю, — приказал Бесстрашный товарищу с Аскольда. Тот размашисто шагнул к хозяйке дома.

— А где же барышни? — поинтересовался Аскольд. — Пора их представить дорогим гостям. Традиции нарушать нельзя. Да, мамаша?

Старушка смерила его равнодушным взглядом, словно перед ней был таракан, а не человек. Этот идиот так ничего и не понял, где ее красавицы дочки. Словосочетания «ассоциативный образ» и «логическое мышление» — пустые звуки для всепобеждающего гегемона.

— Вальсировать не умею, а вот «Эх, яблочко» с выходом исполню, — не унимался моряк. — Говори, где мамзели прячутся?

Миг — и не по возрасту прыткая старушка подскочила к любителю потанцевать и ткнула морячка в грудь сухоньким кулачком. На пальце был перстень с костяной иглой. У «Аскольда» не осталось ни единого шанса выжить. Шип, смазанный ядом, легко вошел в шею, как нож в масло. Костяной поцелуй смерти. Моряк захрипел, схватившись обеими руками за горло. Глаза вылезли из орбит. Он на глазах покрылся синюшными пятнами. Так и не отпустив горло, завалился на спину. Изо рта пошла пена.

Бесславная смерть товарища стала катализатором, ускорившим дальнейшие события. Не так должен умирать анархист. Надо отдать концы на виду у всего мира, сказав что-нибудь напоследок братишкам, мол: «Товарищ, верь!» — и далее по тексту. А тут разлегся мертвяк мертвяком. Рожа синяя, язык на боку. Никакой революционной эстетики и грустного пафоса. Нет, не заслужил он такой смерти. Аскольд погиб, а эти твари сдохнут. Сдохнут сейчас и здесь!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация