— У меня в гимназии по Закону Божьему была тройка, — как на исповеди, выпалил Аким. Все должно быть начистоту. Если выкладывать, то уж все до мелочей.
К удивлению военлета, инквизитор неприлично громко расхохотался. В их сторону начали оборачиваться офицеры, привлеченные смехом. «Тише, господа, вы не в цирке на представлении», — укоризненно произнес седой полковник. Инквизитор прижал руку к сердцу и кивнул, извиняясь.
Не такой реакции ожидал военлет на свое признание. Отсмеявшись и смахнув набежавшую в уголке глаза слезу, инквизитор с чувством произнес:
— Не переживайте так. У нас атеистом или агностиком стать не получится при всем желании. Слишком часто предстоят встречи лицом к лицу с исчадиями, существование которых лишний раз подтверждает, что Он есть. Мыслите от противного. Вы же офицер, где ваше воображение? У нас свои критерии отбора. Нет вступительных экзаменов, только переводные — с курса на курс, как в юнкерском училище.
На них все чаще стали оглядываться. Слишком сильно выделялась красная инквизиторская кожанка среди зеленых офицерских мундиров.
— Свою судьбу определяет исключительно личный выбор человека. Я могу лишь сделать вам предложение. Э-э, дать подсказку. — Инквизитор сейчас выглядел как обычный зазывала у дверей открывшегося магазина. Нет, все-таки необычного. Полного удивительных вещей, дающих почти безграничные возможности. — Многие стали инквизиторами и не жалеют. К несчастью, никого не жалеют. Ни себя, ни других… Поэтому нам в Корпусе сейчас особенно нужны такие, как вы. По-настоящему живые, побывавшие одной ногой на том свете, но при этом оставшиеся людьми. Надеюсь, вы таким и останетесь. — После паузы инквизитор продолжил говорить: — Вы подумайте, подумайте, время у вас есть. Минут пять-десять. Взвесьте все «за» и «против». Я к вам попозже подойду… чтобы потом поздно не было, — бросив эту двусмысленную фразу, инквизитор отошел от летчика.
К Акиму тут же подошли два военлета из Четвертого авиаотряда. Он ожидал вопросов об инквизиторе. Но офицеры просто решили поздравить товарища с наградой, а заодно и отметить это дело. Десять минут пролетели быстро.
Инквизитор подошел к нему незаметно, когда Поплавков вышел из палатки на свежий воздух, словно появился из ниоткуда. Коротко спросил:
— Что скажете, господин прапорщик?
— У меня еще есть время подумать? Посоветоваться?
— Нет. Ответ надо дать здесь и сейчас. Да или нет?
— Согласен! — бухнул во все горло Аким.
— Другого ответа я и не ожидал, — одобрил выбор летчика инквизитор, ободряюще улыбнулся, показав ровные белые зубы. — Нам пора. Идем.
— А как же авиаотряд… — начал Поплавков. — Нам вечером надо убыть в расположение корпуса.
— Я все улажу, — коротко бросил инквизитор. Он больше не улыбался и не «выкал». Рубил воздух короткими, лаконичными фразами. — Документы на твой перевод в запас по ранению уже сегодня будут на столе командующего фронтом. Для всех ты убыл в Пятигорск на лечение. Здоровье резко пошатнулось. За мной.
Так за летчиком гвардейского Первого авиаотряда прапорщиком Акимом Поплавковым закрылись двери в старую жизнь. Огромный и ужасный мир инквизиторского братства принял его в свои объятия.
Никакого особого душевного трепета он не испытал во время награждения. Волнение — да, но не больше. Вот состоявшаяся после этого беседа с инквизитором, который говорил ему о смысле жизни, разделила его судьбу на две части: до и после.
ГЛАВА 3
Корпус инквизиторов России — незаметные и незаменимые стражи, призванные защищать людей от тех, кто считает человечество лакомой добычей, в лучшем случае — покорными слугами. Еще неизвестно, что хуже, особенно для тех, кто верит, что душа бессмертна.
У каждого времени есть свои герои. И есть такие же героические профессии. Тому пример инквизиторы.
У Корпуса инквизиторов существовал девиз, который был несколько длинноват, но в полной мере передавал суть деятельности ордена: «В начале было слово. А слово было „долг“». Именно так — долг. Не вера, честь или отвага, а долг.
Инквизитор может убить, может спасти, может просто помочь. Это ему решать без оглядки на суд и нормы морали. У инквизитора своя шкала ценностей. Он судья, адвокат и палач в одном лице. Ему отдают приказ, и никого не волнует, как он его выполнит. Любой ценой, без оглядки на неожиданно возникшие обстоятельства. Они давно привыкли к постоянной спутнице, незримо маячившей за спиной с косой. Не угадаешь, кого караулит костлявая старуха. Охотник в любой момент может стать дичью или кем-то похуже.
От инквизиторов шарахались, как от прокаженных. Слишком много у них власти, чтобы ждать хорошего. И в то же время сразу бежали на поклон, если запахнет жареным или… серой.
Врагов надо уничтожать, отбросив всякую жалость, подавив в себе все человеческое. Надо заранее готовиться к таким моментам. Член Корпуса должен переступить через привитое ему воспитанием сострадание. Только так можно чему-то научиться. Инквизитор не должен испытывать никаких сомнений, ему необходимо действовать. Нельзя ценить свою жизнь выше жизни братьев по Корпусу.
Твари были существами из плоти и крови, вот только вместо души сгусток лютой злобы к роду человеческому. Их тоже можно убить, как и любое другое существо, что инквизиторы и делали с присущим им мастерством, отточенным многочасовыми, изнурительными тренировками. Среди них было немало бывших военных. Опыт Первой мировой и других войн не пропал даром. Пригодился. Армейская закалка никуда не девается, идет вместе с человеком по жизни. Закончилась одна война, значит, скоро начнется другая. Мирная жизнь — это всего лишь передышка перед очередной мясорубкой. Людям тоже надо время от времени переводить дух, чтобы с новыми силами заняться любимым делом: взаимоистреблением себе подобных, формируя мир по своему усмотрению. А заодно и придумать оправдание своим делам, мол, война — истинная гигиена мира. А кто не согласен, тот получит по полной программе. Мы наш, мы новый мир построим.
Помощников врагов рода людского надо закапывать в сырую землю. Ряд за рядом. Слой за слоем. А для верности еще и утрамбовывать понадежнее, чтобы не выбрались, не выкопались в полнолуние. Выход на поверхность разрешается лишь в день, когда наступит Страшный суд.
Тварям все равно, кого терзать: золотопогонников или красноармейцев. «Голубая» кровь на поверку оказывалась такого же красного цвета, как и у простолюдинов. Процентное содержание гемоглобина у людей в среднем одинаковое. Им без разницы.
Инквизитор не имеет права на отговорки и оправдания, в первую очередь перед самим собой. У него нет права на отступление. Уничтожить врага надо любой ценой, даже если цена — жизнь. Твоя это жизнь или чужая — неважно.
Стать инквизитором не означало дорваться до власти, не предполагало добывание средств к беспечному существованию — это давало смысл жизни. Не жизнь, а смысл жизни: бороться и защищать Родину.
