Принципы толпы всего лишь слова, которые сразу забывают, когда они становятся не нужны.
В индивидуальных аптечках инквизиторов по-прежнему были как препараты, рекомендованные к употреблению, так и те, которые попали в черный список. Одним из них считался «выворотень». Его перестали производить после одного случая… Но некоторые инквизиторы оставили его себе про запас, на всякий случай, не стали сдавать его в хранилище химикам для уничтожения.
Побед без платы не бывает. Торгашеское «за все надо платить» сработало и на этот раз. Платой стала оборотная сторона «выворотня». Ученые маловразумительно назвали это побочным эффектом, но легче от этого не стало.
«Выворотень» понемногу, потихоньку, исподволь начал превращать самых лучших инквизиторов в тех, с кем они боролись. Нет, они не стали вампирами в обычном понимании этого слова. Поклонники «выворотня» балансировали на грани между добром и злом. Малейший толчок — и они могли стать полной противоположностью тем, кем были, то есть защитниками людей. Отвращение к человеческому обществу — первый звоночек. Некоторые стали отшельниками, ушли в леса и пещеры. Постарались забиться в самые далекие медвежьи углы. Их никто не осуждал и не препятствовал добровольному изгнанию.
Других отправили к коллегам в Испанию на реабилитацию. Жизнь в монастыре на берегу теплого моря, что может быть лучше? Заслуженный отпуск, не ограниченный временем. А может быть, почетная отставка. Русский человек не сможет спиться на чужбине, даже если у него под рукой монастырские подвалы, заставленные бочками с изысканными винами. Не тот градус, совсем не тот. Скорее лопнешь или заработаешь изжогу, чем тебя посетит делириум. По-простому — белочка, или белая горячка.
Такой обмен между инквизиторами разных стран случался. Инквизиции разных государств, в отличие от пролетариев, ни вместе, ни в кучу собираться не хотели ни под каким предлогом. Старшие братья, стоявшие во главе Корпусов инквизиторов, разбросанных по континентам, относились друг к другу с уважением, но без подобострастия. Чего делить? Чем мериться? У кого-то государство больше плюс колонии. У кого-то, как у тех же испанцев, чей Корпус самый старый, древние традиции и больше список уничтоженной нечисти, не считая мартиролога с поименным списком геноцида против собственного народа. Процессы против ведьм были приватно в кулуарах признаны не просто ошибочными. С зубовным скрежетом объявили, что это хорошо спланированная провокация нечисти, использовавшая религиозный романтизм фанатиков в своих целях. Что было, то было. Из истории, как из песни, слов не выбросишь.
Одной из сторон взаимодействия Корпусов был обмен инквизиторами. Россия отправляла в теплые края подлечиться и восстановить душевное равновесие, что равнялось почетной отставке. Испанцы в свою очередь отправляли в Россию-матушку своих самых одиозных инквизиторов. Горячие головы, с ностальгией вспоминавшие огненное аутодафе и требовавшие реанимировать старые добрые деньки, которыми, по их мнению, изобиловали мрачные Средние века, требовалось остудить. Лучше всего для этих целей соответствовал суровый сибирский воздух и бескрайние просторы, навевавшие мысли о вечном и безысходности. Балалайка, икра, водка, медведи, таежная нечисть быстро приводили в порядок заморских коллег, возвращая на место пошатнувшееся душевное равновесие и определяя приоритетные цели. Такому взаимному обмену Российский и Испанский ордена были рады. Ценные кадры возвращаются в строй, и худо-бедно идет обмен опытом. Не грех друг у друга поучиться, хотя в основном в роли учителей выступали русские инквизиторы. Это несмотря на то, что Российский корпус по меркам истории в сравнении с Испанским орденом выглядел новобранцем в новенькой форме на фоне седоусого ветерана-кабальеро. История — дама капризная и знает немало примеров, когда прыткая молодая поросль быстро вырастает из коротких штанишек и спринтерской скоростью обгоняет признанных лидеров. Каждому — свое.
Можно было только радоваться, но тут случился сбой, связанный с приемом «выворотня», о котором предупреждали неисправимые пессимисты. Да-да, это неистребимое племя, взирающее на мир с отстраненным сарказмом. Эта категория людей, ожидающих от жизни постоянного подвоха, есть во всех социальных группах и организациях. Корпус инквизиторов не стал исключением. Пессимисты в красных кожанках не знали, когда грянет гром. И неожиданно гром так грянул, что всем стало тошно, не дожидаясь, когда мужик или кто-то другой перекрестится.
Одумались и запретили производство и употребление «выворотня» после одного случая…
Чтобы окончательно и бесповоротно закрепить успех, инквизиторам требовалось все больше и больше «выворотня». В кои-то веки выпал шанс извести тварей навсегда или… до появления новых. Но когда они появятся, это уже другой вопрос. Через месяц? Через годы? Передышка в изматывающем противостоянии Корпусу инквизиторов не помешает. Производство наращивало обороты. Химики трудились в лабораториях в три смены, синтезируя чудо-стимулятор. Им требовалось исходное сырье все в больших объемах. Поголовье вампиров стремительно сокращалось, неуклонно приближаясь к нулю. Если и дальше так быстро крутить ручку «мясорубки», то ученые в ближайшем будущем останутся без сырья. Как ни старались заменить поджелудочную железу кровососов чем-то другим, найти ничего не удалось.
Решили подстраховаться. На всякий случай провели спецоперацию. Результатом стало то, что почти полный выводок упырей угодил в камеры на подземный уровень штаб-квартиры. «Почти», потому что никто из упырей не собирался сдаваться инквизиторам добровольно. Потери были лишь со стороны вампиров, безоговорочная победа осталась за инквизиторами.
Поплавков в тот раз лично принимал участие в отлове выводка кровососов. Сами упыри называли логово, объединенное вокруг своего хозяина, сделавшего их такими, гнездом. Брали выводок, рассыпавшись редкой цепью, боевыми двойками-тройками вокруг старого амбара, на окраине обезлюдевшей с недавних пор деревни. О деревенских позаботились вампиры. Небольшую деревеньку в два десятка дворов «осушили» в прошлое полнолуние. О нападении инквизиторам сообщили крестьяне, ездившие в ближайшее богатое село на ярмарку.
В чем-то Владимир Ульянов был прав, рассуждая про «будущую смычку города и деревни». Вот только городские не стали ждать, когда крестьяне с котомками за плечами придут в их города. Первые пришли в деревню, «протянули» руку селянам…
Сонную лежку кровососов разворошили днем. Ударная группа выбила тараном двери из потемневших от времени досок, закрытых на новенький засов изнутри. Несколько упырей успели разобрать крышу. Прорвали оцепление и попытались скрыться в лесу. Стволы деревьев тянули к деревне корявые ветви, припорошенные утренним снегом. За ними никто не бросился вдогонку. Такой вариант прорыва был предусмотрен. Инквизиторы не знали точное число упырей, пережидавших в амбаре дневное время и пребывавших в сладкой «послеобеденной» дреме после ночного пиршества…
Больше всех доставил хлопот вертлявый гимназист в черной фуражке и серой коротенькой форменной шинели. Он первым почуял опасность, а может, заметил, что их обложили? Первым рванул в бега. Возглавил прорыв. За ним подались еще двое. Дневной свет не мог убить или изуродовать до неузнаваемости вампира. Солнечные лучи лишь причиняли ему нестерпимую боль. С возрастом привыкаешь. Чем старше, тем легче переносить страдания. Ко всему привыкаешь. Если есть внутри стержень и сила воли, то можно перебороть страх перед солнцем и терпеть солнечные ожоги. Таких упырей называли «гуляющие под солнцем».
