Проход обратно прошел легче. Или это уже вошло в привычку? Стало обыденным, приелось. Такой новизны и остроты ощущений, как в первый раз, не было.
Он был готов к чему угодно. Оказаться лицом к лицу с Волчьим Пастырем. Увидеть перед собой оскаленную пасть оборотня. Ощутить смрадное дыхание. Инквизитор был собран и готов к схватке, но не к тому, что увидит, очутившись на мосту. Оборотни и волки сидели и лежали на земле, словно приготовившись к долгому ожиданию. Волчий Пастырь смиренно стоял, низко опустив голову. Внимательно рассматривал свои сапоги, торчащие из-под длинной хламиды, словно увидел их первый раз в жизни. Аким замер на мосту, прокачивая ситуацию. Тишина: ни рычания, ни приказа напасть на него. Обстановка резко изменилась на лесной поляне, пока он отсутствовал. Понять бы еще что.
Вожак оборотней тихо проговорил-прорычал:
— Оплошали… Не признали тебя, хранитель луча Костяной звезды. Жажда крови затуманила наш разум. Подобное не повторится. Обещаю.
Было видно, что слова извинения даются ему с превеликим трудом. Он с радостью разорвал бы инквизитору глотку и умылся его кровью. Рад бы, да не может. Похоже, луч, который сейчас был у Поплавкова, стал охранительной грамотой от оборотней. Не луч, а настоящая броня.
Инквизитор медленно спустился по ступеням моста, готовый в любой момент схватиться в смертельной схватке. Прошел через поляну, залитую лунным светом. Видна каждая веточка. Бражник — ночная бабочка — спикировал вниз, но, увидев две человеческие фигуры и стаю волков, стыдливо взмыл вверх. Редкое столпотворение для ночного леса. А ночные существа слишком стеснительны, вот и живут вечно в потемках.
«Таинственный и неистребимый враг стал союзником?! Похоже на то».
— Какие будут приказания? Пожелания? Указания? — покорно вопрошал Волчий Пастырь.
— Лисам передавай привет! — издевательски хохотнул инквизитор. Он быстро освоился с ролью повелителя. И теперь откровенно глумился над серой стаей. Аким прекрасно знал старую как мир ненависть волков и оборотней к лисам.
— Как скажете, хранитель, — бормотнул Волчий Пастырь, скрежетнув от злости зубами, еще ниже склонив голову. Человек с лучом не должен видеть злобы в его глазах. Если бы можно было испепелить взглядом, от инквизитора уже осталась бы дымящаяся кучка пепла. — Еще раз нижайше прошу простить неразумного. Оплошали. Сразу не признали несущего луч Костяной звезды.
— Так-то лучше. Давно бы так! Пошли отсюда. — Поплавков точно знал: не стоит лишний раз дразнить судьбу, рискуя нарваться на неприятности.
Впереди двинулся Волчий Пастырь. Он шагал в ту сторону, откуда пришел инквизитор. Предводитель волков демонстративно подставлял свою спину. Знак доверия или подчинения? Скорее второе. Так волки, играясь, задирают морду, подставляя вожаку свою глотку, защищенную лишь мехом. Ему решать, кто может жить в стае. Волчий Пастырь вышагивал широким походным шагом, будто заведенная марионетка, с неестественно прямой спиной.
По бокам и сзади Акима двигались сплошной серой волной. Было слышно сиплое дыхание, вырывающееся из десятков глоток. Пока Акима не было, их стало еще больше. То ли пришло подкрепление, то ли это были те, кто скрывался в ближайших кустах до поры до времени. Нос забивал густой запах шерсти и звериных тел.
Серые тени, почти неслышные, бесплотными призраками скользили над землей. Не отставали ни на шаг, выдерживая лишь им одним известную дистанцию. Клыкастый почетный эскорт сопровождал инквизитора, даря чувство полной безопасности. Еще никогда Поплавков не чувствовал себя в ночном лесу так спокойно. Душу грел защитный футляр-портсигар за пазухой, внутри которого был осколок, испуская в пространство волны холода.
Когда поляна закончилась и они вступили под темный полог переплетенных крон деревьев, фигура Волчьего Пастыря, закутанная в рясу до пят, все меньше напоминала человеческую. Да и человеческую ли? Внутренний голос попытался что-то сказать, о чем-то напомнить, но сбился на невнятное бормотание и вскоре вообще замолк. Его походка стала по-волчьи бесшумной и грациозной. Волчий Пастырь низко склонился к земле, не снижая скорости хода, вглядываясь в лишь ему видимые следы. Время от времени он закидывал вверх голову, шумно принюхиваясь. Потом удовлетворенно кивал сам себе. Серая колонна продолжала движение без остановок.
До самого выхода из леса Акима не покидало ощущение, что призрачное перемирие может закончиться в любой момент. Ждал удара в спину. Воображение рисовало яркую картинку. В шею впиваются клыки, перегрызают позвонки, разрывают яремную вену. Он пытается зажать рану ладонью, а кровь просачивается сквозь пальцы. Обошлось…
Словно прочитав его мысли, Волчий Пастырь громко спросил:
— Что, всякие страшилки в голову лезут? Разве такое к лицу бесстрашному инквизитору, рыцарю в красном кожаном доспехе?!
За время пути от моста до конца леса он заметно осмелел. Или прячет страх и растерянность за мелкой дерзостью?
— С чего ты взял?
— Ты слишком громко думаешь, — серьезно ответил Волчий Пастырь. Не поймешь, правду говорит или кривляется. — Вот вы, люди, вечно так.
Все, лес закончился. Нам дальше хода нет. Пока… Прощай, хранитель луча.
— Увидимся.
— Считаю часы до нашей следующей встречи, — рыкнул Волчий Пастырь. Сейчас он меньше всего походил на человека. Не говорил, а выталкивал слова из горла. — Надеюсь, пути-дорожки у нас еще пересекутся, когда ты будешь как обычный инквизитор. Когда у тебя не будет с собой луча.
— Очень на это надеюсь.
На том и разошлись.
Поплавков зашагал, не таясь, по проселочной дороге. Надо постараться успеть убраться с рассветом из села.
Серые тени растворились в лесу. Последней скрылась за деревьями высокая фигура, облаченная в рясу с капюшоном на голове…
ГЛАВА 7
В канцелярии Корпуса инквизиторов Поплавков получил бумагу за подписью всесильного красного командарма Михаила Васильевича Фрунзе, сразу же как передал футляр с лучом из рук в руки Старшему брату Лазарю. Туманно пояснили, что чернильный росчерк сам владелец не отличит от собственной подписи. Подробности появления на свет всесильной бумаги не объяснили. Да Аким, собственно, и не спрашивал, и так понятно. Посоветовали действовать по обстановке и больше импровизировать. В переводе на нормальный язык слова «действовать по обстановке» означают, что вместе с листком бумаги вся персональная ответственность за выполнение задания легла на плечи инквизитора. Тряхнули руку на прощание и коротко пожелали удачи. Так Поплавков оказался в Туркестане…
Место в эшелоне Поплавков нагло выбил у военного коменданта железнодорожного вокзала в Ташкенте, куда добрался на перекладных. Коменданта оказалось найти нетрудно, он дневал и ночевал в кабинете на станции.
Поначалу комендант пытался качать права и возмущаться. «На каком основании?!» — спросил он, таращась на инквизитора красными от хронического недосыпа глазами. Красная кожанка не произвела на него ровным счетом никакого впечатления. Инквизитор молчком сунул измотанному коменданту под нос бумагу с перечнем полномочий и подписью Фрунзе, нового хозяина Туркестана. Вернее, той его части, где установилась новая власть. На карте еще оставалось много места, не закрашенного красным цветом. Эмиры, беки, баи и прочая мелкопоместная шушера по-хорошему с властью расставаться не собиралась. Михаил Васильевич никого и не собирался просить, все брал, а где надо, и вырывал силой. Одно его имя наводило ужас, а подпись творила чудеса. Увидев черный росчерк подписи всемогущего командарма, у коменданта враз пропали все вопросы, вперемешку с ругательствами, крутившимися на языке. На лице военного чиновника появилась унылая покорность обладателю всесильной бумаги. Акиму больше не надо было что-то клянчить и объяснять.
