* * *
Софи Морсо, растроганная историей индийца, предложила ему провести с ней вечер. Это был экзотический, естественный и искренний персонаж, он поможет ей забыть об ужине с жеманными, слащавыми деятелями шоу-бизнеса, с которыми она сталкивалась с тех пор, как стала играть в американских блокбастерах. Кроме того, она поверила в его историю не полностью и предпочитала вообразить, что Аджаташатру был писателем-диссидентом, которого разыскивали на родине, и поэтому ему пришлось нелегально путешествовать в Европу и просить там убежища. Так было гораздо интереснее.
Гостиница, в которой актриса должна была жить следующие дни во время кинофестиваля, находилась на холмах итальянской столицы, как раз позади великолепного парка виллы Боргезе, так называемых легких города.
Поскольку «Парко деи Принчипи» (Гранд-отель и спа) был не по карману для
Атташе-рука-рова,имя которого она произнесла безукоризненно, она пригласила его спать в соседнем номере 605, который зарезервировал ее агент, как и еще добрый десяток комнат на том же этаже, чтобы кинозвезду не беспокоили любопытные.
Действительно, стоило путешествовать в чемодане, если потом вам предлагают провести ночь в номере одного из самых роскошных римских отелей, отделенном только одной стеной от самой красивой в мире женщины. Однако индиец чувствовал себя немного виноватым. В это время Вуираж с друзьями вряд ли разместились с подобным комфортом. Он представил, как они сидят в глубине грузовика с товарами, пересекая франко-испанскую границу, едят консервы и печенье с шоколадной глазурью в ожидании, что их снова остановит полиция.
Хотя он не знал, что произойдет с ним в ближайшие десять минут, индиец был доволен, что находится здесь. В это время он должен был бы лететь в самолете, возвращаясь домой. И, как это ни странно, он ничуть не жалел об этом, по крайней мере сейчас, в эту самую минуту, поскольку напряжение немного спало. Он сказал себе, что совершает невероятное путешествие и повстречал замечательных людей. Нужно было воспользоваться этим порывом радости, поскольку очень скоро он будет томиться от скуки в постели совершенно один, охваченный острой депрессией, которая свойственна изгоям, невротикам, отшельникам, оказавшимся вдали от дома и испытывающим тоску по нему, неудачникам, которым не за что в жизни уцепиться.
Он подумал о своем кузене – там, вдалеке. Он так хотел бы поделиться с ним этими волнующими переживаниями, но если бы они были вместе, то с ним, наверное, ничего такого не произошло бы. А потом, они ни за что не уместились бы в чемодане «Вюиттон». Тем хуже, он все расскажет ему по возвращении, если когда-нибудь вернется. Если бы он мог сообщить односельчанам о своем постепенном продвижении по Европе. Он увидел за два дня то, чего никогда не видел за свои тридцать восемь лет, и никогда не увидел бы, если бы в один прекрасный день не решил спрятаться в шкафу в большом мебельном магазине. Как известно, жизнь непредсказуема, и самые исхоженные места могут стать началом увлекательных путешествий.
Оказавшись в роскошном номере, Аджаташатру прыгнул на огромную кровать, чтобы почувствовать, насколько она комфортабельна. «Покончено с богемной жизнью шарлатана, – сказал он себе, – у меня другие устремления. Среди прочих – самые разные: помочь кому-нибудь, опубликовать свой роман и снова увидеть Мари».
Удовлетворенный качеством матраса, он поднялся и направился в ванную. Там стояла большая белая ванна на ножках, с золотыми кранами. Индиец подумал, что хорошая горячая ванна была бы правильным началом новой жизни. Как будто смыть все старые грехи.
Когда через час он из нее вылез, завернувшись в мягкий белоснежный халат, то увидел чистую одежду, аккуратно разложенную на кровати. Красивая коричневая рубашка, бежевые брюки, носки в тон, туфли кремового цвета. Здесь было представлено больше вариантов бежевого, чем в палитре красок «Пантон».
[31]
На листке бумаги – бланке гостиницы, оставленном на тумбочке у кровати, было написано ровным женским почерком: «Жду Вас через час в холле».
Он поспешил примерить комплект. Все идеально подходило, словно сшито по мерке. Он, конечно, не слишком в этом разбирался, но рукава не были ни длинными, ни короткими, а брюки прикрывали туфли.
Аджаташатру оглядел себя в большом тонированном зеркале. И не узнал. Выглядел он потрясающе. На сей раз он действительно был похож на богатого индийского промышленника. Какая элегантность! Он с трудом мог вообразить, что это его отражение в зеркале. Он казался себе красивым. Если бы у него был фотоаппарат, он сделал бы снимок и сразу послал его Мари. Но у него не было ни аппарата, ни ее адреса. А потом, этот костюм – всего лишь фасад. У него не было необходимых аксессуаров. Часов, компьютера, мобильного телефона, машины, дома, счета в швейцарском банке. Почему Софи так щедра к нему? Он для нее незнакомец. У него так и не возникло возможности кому-то помочь. Он спрашивал себя: как будет выглядеть первый человек, которому он окажет поддержку?
Пока что он видел только себя. Он сделал шаг к зеркалу. В этой идиллической картине чего-то недоставало, превращение было неполным. Или, напротив, что-то было излишним.
Впервые в жизни индиец вынул пирсинг из своих пухлых губ и сбрил усы – осторожнее, чем ему это сделали бы насильно, если бы его осудили. Это будет его последний фокус превращений и исчезновений. Факир бесследно исчез в пару́ ванной – там, где только что родился писатель.
* * *
За короткие полчаса, остававшиеся до свидания, Аджаташатру решил позвонить Мари, как и обещал себе, если переживет свой полет в самолетном отсеке. Жаль, что у него не было мобильника, как у кузена Джамлиданупа. Официальная версия – он телепату не нужен, неофициальная – у него недостаточно денег, истинная и постыдная – ему некому было звонить. Поэтому он довольствовался стационарным телефоном, установленным в доме его приемной матери.
Тогда он позвонил администратору гостиницы и попросил соединить его с номером, который француженка нацарапала на упаковке от жвачки.
Когда раздались гудки, сердце индийца начало биться в ритме техно. Что он ей скажет? Помнит ли она еще его? Ждала ли звонка?
Вопросы эти остались без ответа, поскольку никто не снял трубку. Испытывая разочарование и облегчение одновременно, он отсоединился, и в его глазах цвета кока-колы читалась грусть. Ему хотелось снова увидеть Мари. Теперь он в этом не сомневался. Что на него нашло, почему он не ответил на ее первые шаги? Он не хотел брать на себя никаких обязательств, чтобы не помешать своей миссии. Но в конце концов, что это за миссия? Купить кровать с гвоздями, которая теперь, когда он стал писателем, ему больше не нужна? Разве что разобрать ее и сделать стеллаж. Пятнадцать тысяч гвоздей – это сулит много веселых часов! В любом случае он не купил эту бесполезную кровать с гвоздями. Тем лучше.
До чего он был глуп! Он вспомнил руку фарфоровой куклы, когда она легонько опустилась на его руку. Он ее оттолкнул. Никогда больше ему не представится такая возможность.
