За столиком, к которому направил свои плоские стопы Небольсин, сидела, нервно посасывая колпачок шариковой ручки, шикарная раскрашенная девица в короткой бордовой юбке и высоких замшевых ботфортах.
— Здравствуйте! — бархатным баритоном поприветствовал девицу Игорь Павлович. — Соблаговолите сообщить мне, как к вам обращаться?
— А? Чего? — встрепенулась девица. — Ляля… э-э, то есть, Ольга Викторовна.
— Очень, очень приятно! — Небольсин надел на себя свою самую обворожительную улыбку. — Меня зовут Игорь Палыч, а это мои коллеги Андрей Александрович и Анатолий Николаевич. Надеюсь, вы не будете возражать против их присутствия?
— Да мне по фигу! — вежливо отозвалась юная красотка.
— Замечательно! — Небольсин пробежал глазами анкету, заполненную неразборчивым почерком соискательницы. — Где изволили трудиться в последнее время, Ольга Викторовна?
— А? А-а… В этой, как её… В фирме одной.
— Понятно, — удовлетворённо кивнул Небольсин. — Выражаясь эпистолярно, я вижу, что заявленные реминисценции не соответствовали вашим представлениям о каллиграфических аллюзиях идеальной работы?
Девица выпучила глазищи на упивавшегося своим превосходством Игоря Палыча.
— Наша компания, — продолжал Небольсин. — Предоставит вам, тавтологически выражаясь, возможность квазинаучно проявить свои бальнеологические способности. Вы же обладаете бальнеологическими способностями?
— А? Чего?
— Вижу, вижу — обладаете, в концентрированном виде. Вам, я просто это чувствую, удастся сделать в нашей фирме краниологическую спектральную карьеру. Нам необходимы сотрудники, умеющие общаться. Вы ведь умеете общаться?
Девица почесала нос:
— Ну.
— Превосходно! — поддержал Небольсин. — По вашей ажитажности сразу видно — именно такой сотрудник идеально впишется в экзистенциальную структуру компании. Я не очень ассоциативно выражаюсь? (Слово «выражаться» у Игоря Павловича было в большом почёте).
— Э-э-э…
— Впрочем, — Небольсин и не думал отдавать инициативу собеседнице. — Я вам сейчас всё так, простенько обрисовал, коллаборационистически, так сказать. Посетите наши занятия. Они начинаются с понедельника. Там вам всё объяснят подробнейшим образом.
Девица кивнула и, не приходя в сознание, покинула офис «Русского страховщика».
— Эка загнул! — восторженно зашептал мне на ухо Толя Коля. — У нас в цеху, давно ещё, один работал, Гришка Либерман. Тоже всякие умные слова знал. Приставал ко всем, как, говорит, вы относитесь к империалистической клике Имре Надя?
— И чего?
— Чего-чего… Надоело мужикам как-то раз Гришку слушать — дали ему по носатой физии. Крепко дали. Он потом долго на больничном сидел, зубы вставлял. Рублей пятьсот угрохал. Это при зарплате в двести…
— Вот примерно так, господа, — вмешался в наш разговор Небольсин. — Интеллект — это в нашем случае самое, так сказать…
— Коллаборационистическое, — подсказал я.
Игорь Павлович несколько странно на меня поглядел и удалился пить чай.
— Не-е, — Толя Коля проводил завистливым взглядом удаляющуюся фигуру Небольсина. — Я так не смогу. Образования, понимаешь, не хватает. Мне бы чего попроще. Без этих мерехлюндий.
Дверь в офис распахнулась, и на пороге вырос толстый, пузатый мужчина в турецкой куртке из свиной кожи.
— Могу я видеть Евгения Олеговича? — уверенным баском поинтересовался он у Толи Коли.
Я обернулся в поисках Жени Яичкина. Тот уже спешил навстречу мелкой рысцой. Его лицо, по обыкновению, перекосила дикая ухмылка.
— Женя, мы поприсутствуем с Анатолием Николаевичем?
— Разумеется.
В структуре все зависели друг от друга. Успех, скажем, Толи Коли косвенно влиял и на заработок Жени. Поэтому Яичкин не возражал против нашей компании. К тому же, он в тайне считал себя большим мастером собеседований и наличие зрителей его безусловно вдохновляло.
Пока мужчина заполнял анкету, Женя нервно прохаживался по проходу между столами, пытаясь заглянуть ему через плечо. Не прошло и получаса как толстяк, наконец, справился с заданием. Яичкин плотоядно ощерился, вырвал анкету из рук соискателя и уселся напротив него. Перед тем как начать опрос, он вперил пристальный взгляд в толстяка. Несколько томительных минут прошли при гробовом молчании. И вот, когда толстяк уже начал терять концентрацию, Женя придвинулся к нему поближе:
— Как вас зовут?
Толстяк вздрогнул:
— Там же написано…
Женя тонко улыбнулся:
— А я прочитал. Прочитал. Геннадий Валерианович? Скажите, Геннадий Валерианович, а у вас дети есть?
— Есть, — облизал пересохшие губы толстяк. — Трое.
— Это прекрасно, — по выражению лица Яичкина никак нельзя было понять, действительно ли он восторгается плодовитостью Геннадия Валериановича или просто втирается в доверие. — Сейчас не работаете?
— Сократили, — вздохнул Геннадий Валерианович. — Месяц уже как…
Яичкин пару минут погрустил вместе с толстяком:
— А чем вы занимались на своём прежнем месте службы?
— Да так… — Геннадий Валерианович не горел желанием откровенничать. — Всё больше по снабжению…
Женю удовлетворил и такой ответ. Собственно говоря, его удовлетворил бы любой ответ. Главное для него было подобраться к своему любимому вопросу:
— Скажите, а как вы представляете себе работу своей мечты?
Толстяк закатил глаза, изображая задумчивость.
— Ну-у-у… — протянул он. — Хорошая зарплата, стабильность…
— А ещё? — не отставал Яичкин.
— Интересная должна быть. От дома недалеко, — фантазия Геннадия Валериановича начала иссякать.
— Ещё, ещё! — подбодрил Женя. — Ещё!
— Даже не знаю, — задумчивый толстяк в последний момент прервал рефлекторное движение указательного пальца правой руки к ноздре. — Начальника хотелось бы неглупого.
— Ещё! — Яичкин усилил напор.
Геннадий Валерианович занервничал и бросил непонимающий взгляд на Толю Колю. Токарь-бизнесмен поощрительно улыбнулся в ответ щербатым ртом.
— Подумайте! — настаивал Яичкин. — Я задал вам вопрос.
— Я не знаю, — сдался толстяк.
— И всё — таки, — Женя сидел прямо и, не мигая, смотрел ему в глаза. — Подумайте, помечтайте.
— Простите, — Геннадий Валерианович вытащил из кармана несвежий платок, быстро протёр им вспотевший лоб. — Вы от меня чего хотите?
— Я хочу, — металлическим голосом проговорил Яичкин. — Чтобы вы помечтали.
— Считайте, что я уже помечтал, — толстяк угодливо гоготнул.
