— Мама, я прибралась на письменном столе и оставила на нем лишь самое главное, что не только не будет отвлекать меня от уроков, но и поможет мне в учебе, — доложила моя прилежная четвероклассница. — Если захочешь, то можешь посмотреть.
Я захотела. Моему взору предстали: дочкина фотография в рамочке со скромной надписью «Мой любимый человек», собственноручно вышитый ею Кот с щегольскими пиратскими усами, два телефона — мобильный и стационарный, блюдце с овсяным печеньем с изюмом, небольшая стопка учебников и тетрадей и фарфоровая статуэтка олененка, подаренная лучшей подружкой на прошлый день рождения.
И террариум с обеими черепахами.
Яблоки от яблони
В детстве я не выговаривала звук «р». Более того, я и сейчас картавлю. Как-то раз в гостях у своей тогда еще будущей свекрови я получила ехидное замечание о своем неклассическом произношении. Заклятая свекровина подружка тетя Валя приложила не только меня, но и всю мою условно благополучную родню:
— Лена, у тебя же мама — педагог! Почему же она не научила тебя правильно произносить звуки?
Я ничего не ответила тете Вале. Позже, заполучив в паспорт штамп, дарующий мне расширенные права в свекровином доме, я случайно познакомилась с тетивалиным сыном Тимофеем, картавящим ничуть не меньше меня.
Однако его дефект речи я слышала отчетливее, чем свой собственный, поскольку его матушка, дражайшая тетя Валя, была профессиональным детсадовским логопедом.
Прежде мама добросовестно водила меня к логопеду. Тот в первую же встречу со мной громогласно и довольно категорично заявил, что у меня на редкость ленивый язык, вследствие чего результаты наших совместных занятий видятся ему абсолютно непредсказуемыми. В будущем докторам придется часто радовать меня констатацией фактов уникальности и нестандартности самых разнообразных частей моего организма, находя у меня поочередно то неимоверно толстую кожу, то убегающие вены, то вязкую медлительную кровь.
Возможно, в словах логопеда была какая-то доля истины, поскольку упорное и многократное выполнение предписанных им упражнений мало изменило ситуацию: я правильно произносила злополучный звук только через два раза на третий. Причем мягкий вариант мне удавался гораздо лучше, чем твердый.
Я никогда не комплексовала по поводу своего чуть грассирующего прононса. Напротив, в этом я видела и особый, почти парижский шик.
Подобная особенность произношения у нас семейная. Если верить фамильной легенде, мой папа почти до школы не выговаривал коварный звук, а моя старшая сестра тоже специально посещала логопеда.
Мой муж в детстве не выговаривал звук «л». И так и не научился. Звук «ль» он произносил правильно, а «л» — никогда. Свекровь не считала это логопедическим дефектом, достойным внимания специалиста, и с гордостью называла неправильно выговариваемую сыном русскую твердую «л» (получалось у него нечто среднее между «у» и «в») прекрасно звучащей польской «л». Вероятно, этот факт в глазах свекрови был лишним доказательством благородства ее происхождения.
Моя дочка вначале не выговаривала ни «р», ни «л».
Она самостоятельно научилась выговаривать «р» года в четыре, вызвав бурный восторг всей родни. А твердый «л» у нее долго не получался, и я еще до школы отвела дочку к хорошему логопеду.
Логопед, оказавшаяся полной дамой, одетой в обтягивающий трикотажный костюм, пригласила нас с мужем присутствовать на занятии с ребенком, и я минут сорок слушала, как моя крошка добросовестно повторяет пословицы и прибаутки типа «Павка на вавке пветет вапти Квавке». После этого мой муж, обладающий абсолютным слухом (в прошлом — выпускник музыкальной школы и руководитель студенческого вокально-инструментального ансамбля), поморщился и заявил, что логопединя сама не выговаривает пару-тройку звуков, пришепетывая и присвистывая в разговоре.
— А я надеялась, что мне показалось, — покаянно призналась я, и решила впредь больше не пользоваться услугами логопедов.
«Ерунда, если ребенок не будет выговаривать какую-нибудь букву, — размышляла я. — В конце концов, он полноправный член нашей семьи и имеет право на все семейные традиции, включая и логопедические».
Вскоре дочка как-то незаметно для нас и ненапряжно для себя освоила правильное произношение.
Наш ответ Чемберлену
В конце весны-начале лета все мои близкие, коллеги и знакомые говорят только о посадочно — посевных работах.
— Я в этом году не стала сама выращивать помидорную рассаду, а купила ее на распродаже, — обсуждает по телефону моя коллега. — И ты представляешь, такие хорошие побеги у помидоров: стебли крепкие, листья разлапистые и корни отличные.
В супермаркете в очереди в кассу две интеллигентного вида бабульки в крепдешиновых платьях оживленно обсуждают преимущества раннеспелого сорта редиса Камелот.
— Созревает и в открытом грунте, и в теплице! Стойко переносит недостаток тепла и света! Имеет отличный маслянистый вкус! — восторженно вещает пожилая дама, статью и апломбом весьма смахивающая на фрейлину императрицы.
Соседка с седьмого этажа, подкараулившая меня возле лифта, во всех подробностях пересказывает мне лунно-солнечный посевной календарь на текущий год, предостерегая от опасности воздействия на процесс всхожести семян крайне неплодородных зодиакальных созвездий Льва, Овна и Близнецов и настоятельно рекомендуя заняться посадкой корнеплодов в момент нахождения Луны в Тельце. А также хвастается рассадой каскадной петуньи по семнадцать рублей за штучку.
Родная мать, превратившая зимний сад в городской квартире, когда-то уставленный вазонами с благородными пахистахисами и надменными восковыми фикусами, в инкубатор для проращивания семян черешкового сельдерея и желтоплодных цуккини, бегает по городу в поисках необходимого ей редкого сорта жасмина. Или жимолости.
Продвинутый муж, начитавшийся интернетовских историй и насмотревшийся виртуальных примеров, загорается идеей разбить на необозримых приусадебных полях плантацию табака и всерьез выбирает между сортами «Вирджиния» и «Золотое руно».
— Мы будем сами скручивать сигары из табачных листьев! — говорит он и отмахивается от моей реплики «Настоящие сигары получаются лишь у полногрудых кубинских мулаток, вальяжно сворачивающих листья табака на своих обнаженных загорелых бедрах».
Даже моя любимая девочка, тонкая и ранимая художественно одаренная натура, увлеченно рисующая пастелью и сочиняющая стихи, радостно рассказывает о том, как они с бабушкой ходили в хозяйственный магазин за тяпкой.
— Я в этом году обязательно куплю луковиц королевского рябчика красного цвета, и мы с тобой поменяемся, — заявляет мне подруга. У тебя рябчики оранжевые и желтые, а будут еще и красные.
Я честно не помню масть всех растений в усадьбе, но не решаюсь спорить с подругой-цветоводшей: ей виднее, какие у меня цветы. Я заранее соглашаюсь на все сторонние манипуляции с посадками и рассадами, лишь бы меня не заставляли в них участвовать: земледельческие работы никогда не были моим коньком.
