Третий спектакль я сумела растянуть гораздо ловчее — и часы, что любопытно, отстали куда больше. А на четвертом, и последнем, твердо решила остановить прекрасное мгновение… и часы встали. Причем так радикально, что мне в трех мастерских так и не сумели их наладить. Очень жаль, поскольку они любимые, с финифтью на браслете.
Только разве это важно по сравнению с блаженством посмотреть очередное выступление Рузиматова? Я готова не только на материальные потери, но и на настоящие подвиги. А как еще назвать посещение концерта балета, где царили артисты, радовавшие мой взор балетомана примерно так, как фраза «Раскольников всегда ложил за пазуху топоры» — сердце пожилой учительницы литературы. Однако афиша крупными буквами обещала к ним в довесок Рузиматова — и даже зная, что его может вообще не быть (а то я не садилась много раз в подобную лужу), упустить шанс я была не в силах.
Обнаружив наличие Фаруха в программке, я приготовилась дождаться вожделенного мига и потихоньку смыться. Однако в означенное время злодей на сцене не появился. Представляете мои терзания, пока я досматривала концерт? Впрочем, досматривала не совсем верно — я была вынуждена закрыть глаза. Но в конце танцовщик все же вышел на шесть минут и скомпенсировал все мои мучения!
А история со спектаклем про Нижинского, где Рузиматов иллюстрировал танцем некоторые фрагменты? Честно говоря, я не любитель копаться в душевных болезнях, и дневник больного шизофренией гения производит на меня тягостное впечатление. Причем драматический артист, как назло, читает очень громко, частенько переходя на крик. В итоге я стала затыкать уши берушами, вытаскивая их лишь при виде Фаруха.
Ну это еще ладно. Но недавно я проворонила начало продажи билетов на очередное повторение шедевра, и их быстро расхватали (в разгар лета подобное случается, тем более, площадка была выбрана в самом центре города). Понадеялась купить с рук — но увы. До последнего бродила у стен театра, ничего не сумев урвать. И вдруг, словно чертик из табакерки, передо мною возникает странное существо. В розовых сильно расклешенных брюках и желтой распахнутой на груди рубашке в цветочек, с длинными волосами, завязанными в хвост, — однако полу, похоже, мужского.
— Хотите пройти в театр? — дохнув застарелым перегаром, таинственным шепотом спросил меня неизвестный. — За бутылку проведу.
— Нет бутылки, — поведала о своей непредусмотрительности я, в ужасе хватаясь за голову. — А деньгами можно?
— Я не какой-нибудь взяточник или спекулянт, — гордо известил меня собеседник. — Мы, свободные художники, презираем деньги.
— Так это не деньги, — быстро возразила я. — Это талоны на получение в магазине бутылки. Вы ведь ни на что другое их тратить не станете?
— Разумеется, не стану, — кивнул мужчина. — Ладно, согласен. Идем, моя Эвридика!
Несколько деморализованная (Эвридика плохо кончила), я двинулась за вожатым, нырнувшим в черный ход соседнего магазина. Вскоре мы, много раз пробравшись через загадочные крысиные лазы, оказались в погребе среди вонючих ящиков. Очень хотелось верить, что я не расстанусь прямо на них со своею девичьей честью (точнее, с тем, что заменяет ее у разнообразно поживших дам третьего бальзаковского возраста). Смущало, что по торжественному случаю я была в самом шикарном своем платье, купленном в Париже на площади Вогезов, и чувствовала себя неотразимой. Однако внутренний голос подсказывал, что мой Орфей не покусился бы и на Мэрилин Монро — скорее, на Марлона Брандо.
По счастью, дальше мы побрели вверх, а через некоторое время (о, чудо) вынырнули прямо в фойе театра. Я вытащила кошелек, чтобы расплатиться, но тут очнулась билетерша.
— Опять вы! — гневно возопила она, набрасываясь на незнакомца. — А ну уходите, или я позову администратора! Прочь отсюда немедленно!
— Узнала, стерва… — пробормотал несчастный, поспешно ретируясь.
Еще бы не узнать! На него потрясенно пялились все присутствующие. Нет, возможно, для желающего слиться с толпой на бразильском карнавале одежда была вполне подходящей, но никак не в данной ситуации. Зато я вписалась в фон без проблем.
По окончании спектакля я долго искала благодетеля, однако не обнаружила. Будем надеяться, он вдохновенно утешался в компании бутылки.
Впрочем, рискованное путешествие по катакомбам — не самый большой из подвигов, совершенных мною ради Рузиматова. Есть в анналах моей жизни деяние, которое я даже ради него оказалась не способна повторить дважды, — а это, как вы сами понимаете, дорогого стоит.
Последние годы я крайне редко включаю телевизор — разве что при показе старых фильмов. Увы, попытка насладиться сериалом вгоняет меня в тоску через десять минут, а всякие новомодные шоу — в злобу через пять. Про политические передачи вообще молчу…
Представьте себе мои терзания, когда я обнаружила, что в жюри связанной с танцами программы попал Рузиматов! Особенно учитывая, что на сцене он не появлялся довольно давно, и я безумно стосковалась.
Разумеется, я провела с собою подготовительную работу. Мол, нечего быть такою неженкой! Другие смотрят — и ничего, живы. Чем ты лучше? Тем более, время от времени можно выключать звук и закрывать глаза.
И вот миг испытания настал. Перед моим взором один за другим представали улыбающиеся люди… точнее, инопланетяне с Венеры. Демонстрируя по шестьдесят четыре зуба на каждую особь, они произносили восторженные речи тоном, который на мой земной вкус казался запредельно лицемерным. Я уже заскрежетала зубами, когда появился Фарух, словно живое воплощение гениальной фразы Эллочки-людоедки «Мрачный пришел парниша». И мне стало легче, словно после двух килограммов чистого рафинаду дорвалась, наконец, до соленого огурца из бочки.
Вспоминается очередной замечательный случай. Как-то раз на бенефисе Рузиматова я сидела рядом с мужчиной, получившим крайне дефицитные по тем временам билеты через профком своего завода. По окончании мученик горько произнес: «Все-таки дурят у нас народ, да? Мы такие деньги заплатили, а этот тип даже ни разу не улыбнулся».
Замечу, что первым актом шла «Шахерезада», где погибают и герой, и героиня, вторым «Кармен» — тут, как вы помните, в финале Хозе собственноручно зарезал неверную любовницу, а третьим «Юноша и смерть» — как догадался проницательный читатель, здесь тоже имелось не слишком много поводов для веселья.
Хотя телешоу, признаюсь, я до конца все же не досмотрела. Любовь любовью, но надо и нервы поберечь. Пускай жители Венеры вечно скалятся, раз уж так принято на их планете. На нашей с вами улыбка отмечает нечто действительно радостное… нашу встречу например. Я, к слову, в эту секунду улыбаюсь оттого, что вы сейчас со мной, а не смотрите в хитроумный ящик, наводящий морок (поверьте, хоть там и живут в основном венерианцы, но программу составляют злобные марсиане). Тем более, зачем нам с вами шоу? Вполне достаточно зрелищ, которые показывает сама жизнь… боюсь, иной раз их даже с избытком. Итак, вперед, любимый читатель! Что там, в следующей главе?
