Одно я уже накрепко усвоила. Что самое главное в жизни администратора? Правильно, директива. И неважно, умная она или совсем даже наоборот. Важно, что она поступила. Важно загрузить подчиненных немедленным ее исполнением. И принципиально важно — отрапортовать в итоге по инстанциям. Последнее, пожалуй что, главнее.
Вот давеча пришла к нам в поликлинику директива. И не просто директива — директивища. Аж из самого КПЗ. Это, кстати, не то, о чем вы подумали, а комитет по здравоохранению. И говорится в этой директиве, что все описи сумок «скорой помощи», утвержденные в две тысячи лохматом году, резко объявить недействительными и ввести новые. С первого января следующего года. И перечень того, что в наших сумках должно быть, прилагается.
А мы, замечу, только-только от очередной прокурорской проверки по поводу содержимого этих самых сумок отбились, только их по действующей описи от и до пополнили — и нате вам.
И это — полбеды. Прочитало высокое поликлиническое начальство перечень того, что к этой директиве прилагается, и дюже закручинилось. А поди не закручинься, коли в списке обязательных для нас лекарств куча миорелаксантов и средств для внутривенного наркоза помянуто. А лицензии на закупку таких веществ у поликлиники не только нет, но даже быть не может, потому как для получения такой лицензии положено иметь полновесное анестезиологическое отделение. К тому же совершенно непонятно, зачем моей родной «неотложке» вообще такие препараты — мы операции в машине вроде бы не делаем.
Главный врач, еще до конца не дочитавши, стакан валерьянки затребовал. Главная сестра в обморок попыталась упасть, но ее экономисты подперли. Падать, так всем вместе, говорят, а то поодиночке нечестно получится. Их тоже понять можно — деньги для закупки лекарств на следующий год не раньше марта на счет поступят, а уже с боем курантов велено все старые сумки выкинуть и новые в машины торжественно внести.
Пока они разбирались, кому первому от такой директивы приплохеть должно, я из врожденного любопытства оную до конца дочитала. Тем более что лично меня она в первую очередь касается — «скорой помощью»-то я заведую.
А там — помимо основного бреда — в самом конце еще мелким-мелким шрифтом коэффициенты расчета годового количества лекарств напечатаны. Только непонятно, на что эти коэффициенты умножать надо — то ли на среднее количество вызовов, то ли на количество населения, а может, и вовсе на среднестатистическую долю дебилов среди администрации здравоохранения.
Главный врач вникать в такие тонкости не стал. Выматерился как портовый грузчик и на обед уехал. Некурящая главная сестра у меня сигарету стрельнула и пошла курить учиться. А после перекура, позеленев лицом, затребовала с меня заявку на все перечисленные лекарства в количестве, потребном на год. В строгом соответствии с коэффициентами.
Сели мы со старшим фельдшером моего отделения сии потребности считать. Не выходит у нас. Если на вызовы множить, то на все скоропомощное отделение на год положено нам сорок ампул эуфиллина и двадцать ампул фуросемида. А мы такое количество иной раз за неделю тратим. А ежели на население перемножать, то с эуфиллином и фуросемидом всё выходит вроде ничего, зато потребность в пятьсот с лишним коробок морфина вырисовывается. И до кучи — двенадцать тысяч скарификаторов для забора крови на сахар. То есть морфин каждому второму и кровь на сахар каждому первому, считая покойников.
Хотя, если хорошо подумать, с таким количеством морфина других лекарств уже и вовсе не нужно. Ни первым, ни вторым.
Но как-то нас это не утешило. Заявку подписывать надо, а такое подпиши — в сумасшедший дом добро пожаловать. А то и вовсе в места не столь отдаленные, после доверительной беседы с Госнаркоконтролем. А главная медсестра кричит, что закупать всё это надо срочно и что мы на отделении вредительством и саботажем занимаемся, вместо того чтобы директиву исполнять.
Дала я ей очередную сигарету для успокоения, а сама пошла в задумчивости в комитет по здравоохранению звонить. Оказалось, что не я одна такая, полгорода потребности считает и волосы на всех местах от ужаса рвет. А вторая половина уже отрапортовала, что всё зашибись, всё резко закуплено, по сумкам заранее разложено и ко всяческим проверкам готово.
В КПЗ изрядно озадачились. А что это вы, спрашивают, закупать собрались, если мы вам еще ничего такого не посылали? Как это, возмущаюсь, не посылали? И директиву с приложением подробно им цитирую. А мне в ответ: какой вам идиот такое написал? Так ить — вы же, говорю, и написали!
Назвала им номер директивы, номер приложения. Тут уже и в КПЗ забегали. И через час новую директиву прислали. На предмет того, что приложение к предыдущей директиве считать недействительным. И тут же новое приложили. Без коэффициентов. И без миорелаксантов. Зато с «большими» нейролептиками (с тизерцином, галоперидолом, модитен-депо), применять которые, не будучи спецами-психиатрами, мы не имеем права. Это не считая такого пустяка, опять же, как лицензия, каковой у нас на эти психотропы тоже тупо нет.
Главный врач с обеда приехал, в бумажку посмотрел, с лица сбледнул и в кабинете заперся. (Вот где бы кстати галоперидол.) Главная сестра в ларек за сигаретами пошла. Экономисты из старого ступора не выйдя, в новый впали — денег-то всё равно не будет, ни на одно приложение, ни на другое. Равно, впрочем, как и времени не будет. Потому что в строгом соответствии с законом на каждый препарат в отдельности мы обязаны еще и тендер объявлять. В целях противодействия коррупции.
А мы со старшим фельдшером морфию кофию испили и по домам рванули. А то ведь и до третьей директивы досидеться можно. Хрен же его знает, до чего еще административное рвение к вечеру дойдет.
А так, глядишь, к утру и рассосется…
Да, так вот, я всё-таки к чему. Чует мое докторское сердце, что я и в новой ипостаси без сюжетов всяко не останусь. Даже если очень захочу. Есть, правда, у меня такое подозрение, что это уже будут совсем другие сказки «скорого» врача.
А в этих, хочется того мне или нет, но надо, наконец, поставить многоточие…
Скоропомощный холодец
Не удержусь, еще два слов после многоточия. Этакая квинтэссенция всей нашей «скорой помощи».
Ночью коллеге на вызове некий благодарный пациент презентовал бутылку домашнего сока и литр этилового спирта. Сок концентрированный, почти желе.
Недолго думая, коллега оба продукта смешал, взболтал и сунул в заморозку. В результате получилось нечто ярко-красное, консистенции плохо застывшего холодца, почему-то с розоватыми комочками.
В стаканы получившееся нечто не лилось, кое-как выкладывалось в миску.
Картинка такова. Глубокая ночь, уже ближе к утру. Все наши три бригады «скорой помощи» съехались на станцию. Затишек получился, вызовов пока что больше нет, спать уже бессмысленно.
И вот представьте себе: три бригады в полном составе, считая меня грешную, сидят в столовой за столом и из общей миски едят этот скоропомощный холодец.
