Синий «мерседес» ждал меня возле университета.
Кисуля Сергеевич ехал с такой скоростью, что у Летнего сада, где горка на набережной, мне показалось, что мы с Кисулей Сергеевичем улетаем в космос. И потом он тоже ехал так быстро, что я даже испытала некоторое облегчение, когда мы остановились на светофоре и к нам быстрыми заячьими скачками побежал инспектор ГАИ. Ага, думаю, Кисуля Сергеевич, вот сейчас тебе попадет!..
— Сергей Сергеевич, какая честь! — выдохнул в приоткрытое окно инспектор.
И мы полетели дальше.
Нужно будет все же спросить Кисулю Сергеевича, кто он такой, а то неловко — все знают, кроме меня.
К обеду у Муры Кисуля Сергеевич подготовился основательно. Ну, то есть обычно все гости что-нибудь приносят, если не забудут, — шоколадный тортик или клубнику в барсетке, но еще никто не приходил к нам на обед с ящиками.
В одном ящике был персиковый компот, то есть персиковые компоты, а в другом почему-то зеленые горошки. Ну и коньяк в пакете.
— Мура, выходи! — крикнула я в прихожей. — К тебе гость!
— Не могу, у меня руки в муке, — сонным голосом отозвалась Мурка из своей комнаты.
— Она что, в комнате пельмени лепит? — подозрительно спросил Кисуля Сергеевич.
— Мы всегда в комнате готовим, — объяснила я, — на кухне соседи, вы же помните… коммуналка.
Полковник хмыкнул.
Свое появление на кухне Мурка обставила очень торжественно:
— Сядьте за стол и закройте глаза! И отвернитесь. Я вхожу, глаза не открывайте.
Фальшиво напевая «ля-ля-ля», чтобы заглушить шуршание пакетов, Мура вскрыла пельмени «Дарья» и бросила их в воду.
— Теперь можно открыть глаза.
— Неплохо для первого раза, — похвалил Кисуля Сергеевич. — Вот видишь, Кисуля, девчонка-то твоя все может. Дружи со мной, Кисуля, и я тебя научу воспитывать личный состав.
Подумываю отдать Муру в школу милиции, раз уж ей так ловко удалось обмануть полковника. Кстати, ничего странного — легче всего можно обмануть того, кто стопроцентно уверен в послушании.
После пельменей и воспитания личного состава по части мытья посуды Мурка удалилась к себе, и мы с Кисулей Сергеевичем остались наедине.
Мне было немного неловко — пельмени съедены, никакого ДТП сегодня не произошло, и о чем тогда говорить?
Вот между нами и повисло неловкое молчание и висело долго, очень долго, минуты полторы. И эти полторы минуты я лихорадочно соображала, о чем бы нам побеседовать. Это было похоже на нелепый тет-а-тет с учителем физкультуры, когда он пригласил меня на беседу.
Хотел узнать, из каких соображений я отказываюсь прыгать через козла, и что я могла ему сказать?
Кисуля Сергеевич небрежно взял со стола какой-то журнальчик, и мы неожиданно принялись за дело, которое нас очень сблизило. И в процессе этого дела я уже как-то совсем к нему привыкла.
Мы с Кисулей Сергеевичем разгадывали кроссворды, вот что мы делали.
Я-то сама ни разу в жизни не довела ни одного кроссворда до конца, а вот Кисуля Сергеевич оказался настоящим профессионалом. Я почти ни в чем не могла ему помочь, даже не знала, что организованное преступное сообщество на букву «б» — это бригада. Зато я угадала «искусство-мусор» по диагонали — это трэш, а Кисуля Сергеевич этого не знал, ура!
Мы еще немного поспорили насчет слова «маргинал»: я считала, что это художник, противостоящий официозу, а Кисуля Сергеевич — что преступник. И принялись за следующий кроссворд, тесно сблизив головы над страницей газеты «Петербургские ведомости».
— А вот и я, — радостно сказала Ирка-хомяк. Странно. Когда я дома одна, Ирка-хомяк всегда пользуется дверным звонком, а вот если у меня гости, почему-то всегда открывает дверь своим ключом и появляется как призрак, без звонка. Думаю, это какой-то глубокий комплекс родом из детства — подсознательно показывает, что она тут не просто гость, а домашнее привидение. Откуда-то у нее есть очень чуткие усики-улавливатели моих гостей.
— Что это за домашнее привидение? — недовольно сказал Кисуля Сергеевич.
Неудобно сказать: «Это Ирка-хомяк, а это товарищ полковник ФСГДД»? Или удобно?
— Не буду вам мешать, — пролепетала Ирка, — не провожайте меня, я сама уйду.
Еще парочка кроссвордов, и Кисуля Сергеевич собрался уходить.
— Глупая Мура еще не умеет надежно прятать улики, — сказал полковник в прихожей и вытащил из кармана два надорванных пакета из-под пельменей «Дарья». — Буду звонить.
Итоги дня:
1. Со школой милиции для Муры пока придется подождать.
ВОПРОСЫ ДНЯ:
1. Все ли полковники ФСГДД находят пакеты из-под пельменей «Дарья», если их ни на минуту не оставляют одних? Или только наш? Может быть, он жульничал и подглядывал? Или хорошие профессионалы умеют идентифицировать разные шуршания на слух?
2. Кисуля Сергеевич будет мне звонить, зачем?..
Похоже, что Ирка-хомяк не отходила от окна, поджидая, когда уедет синий «мерседес». Не прошло и пары минут после ухода полковника, а она уже сидела напротив меня.
— Петр Иваныч сказал, этот полковник твой редкий шанс, — возбужденно сказала она. — Знаешь, какие у него номера?..
Зачем мне знать, у кого какие номера, я и свои-то не помню. Жаль, что так и не удалось узнать, кто же он такой, опять забыла спросить.
— Ты сама-то понимаешь, что это твой редкий шанс? Петр Иваныч считает, что кроссворды — это такой способ ухаживания.
— Не думаю, что мы с полковником рассматриваем друг друга в этом контексте, — томно сказала я.
На самом деле во мне все пело: да, да, у меня начинается новая жизнь! Вряд ли Кисуля Сергеевич приходил ко мне отведать пельменей «Дарья» и еще потому, что я знала слово «трэш». Конечно, я ему нравлюсь! Стоило только решить, что я свободна, и вот! Вот! Вот!
Вечером зашел Морковский. Принес творог с рынка. Сказал, я очень легкомысленно отношусь к Муриному поступлению в институт. Считает, репетиторов недостаточно, нужно сходить с Мурой к нужным людям, от которых зависит. Он сам найдет этих людей и сам сходит. Зачем? Познакомиться, поговорить.
Моя новая жизнь в данный момент представлена:
1. Морковским.
2. Кисулей Сергеевичем.
3. И это только начало.
Поздно вечером позвонил Боба. Послал мне диск какой-то оперной певицы. Ни за что не буду слушать.
— Особенно хороши номера 5, 7, 10, 15 и все после 15.
— Так много?
Скажу, что больше всего мне понравились номера 4, 6 и 13 — покажу, что у меня независимый вкус.
