– Ух ты! – возмущенно раздалось откуда-то сверху, и, сползая пузом по воротам на двор кожевенной лавки, заявился новый персонаж. – Это во что ж вы тут играете, Никита Иванович? Вроде хоровод какой чудной… Девица за вас, Фома за девицу, кабаны энти… инде… энде… эден…тичные за Фому. Стало быть, мне прямая очередь за кабанами… А ну, подвиньтесь взад, свиные рыла! Щас пятачки начищать буду…
Все замерли, неуверенно переглядываясь. Отчаянная решительность на лице Олёны сменялась робкой растерянностью. Чувствовалось, что девчонка пошла ва-банк, но умирать не хотела совершенно. Митька, засучив рукава, пристроился поближе к упомянутым Свину и Борову, а я автоматически отметил про себя, что Поганов не соврал и такие типы в банде действительно были. Но неужели именно они и построили для Кощея летучий корабль? Внешность у молодцов скорее уголовная, чем интеллигентная, хотя мало ли в среде уголовников истинных художников, творцов своего дела…
Как мне показалось, мы простояли минут десять. Активность никто не проявлял, ожидание затягивалось. В ту роковую минуту, когда я окончательно решил рискнуть и попытаться перехватить нож, калитка распахнулась и во двор цепочкой влетели десять еремеевских стрельцов с полными ведрами воды в напряженных руках. Следом посыпались бабы… Видя, что ничего не горит, а мы молчим, стрельцы в недоумении выстроились полукругом, ожидая начальственных указаний. Логического разрешения сложившейся ситуации просто не существовало. А тут еще в напряженном воздухе неожиданно громко прожужжала перелетная муха, не придумав ничего умнее, как усесться на мой нос. Я дернулся, зажмурил глаза и…
– А-а-а-пч-ч-хи-и-и!!!
Нож Олёны неуверенно кольнул меня в шею. Но для обрадовавшихся стрельцов командирский чих послужил прямым приказом! А приказы, как известно, не обсуждают… Молодцы дружно окатили всех нас двадцатью ведрами ледяной колодезной воды!
– Пожа-а-а-ар!!! – вдохновенно подхватили бабы.
Я, отфыркиваясь, перехватил руку завизжавшей девушки и хлестким ударом вышиб нож.
– За мной, молодцы! – пароходной сиреной взвыл мокрый, как курица, Еремеев. Стрельцы, размахивая пустыми ведрами, кинулись в атаку. Бабы соответственно усилили вой. Через пять минут из кучи малы, по уши в грязи, вылез я и выдернул за ногу Митьку. Олёна, гибкой змеей выскользнув из стрелецких рук, кинулась к сараю. Мы бросились следом, но уже у самых дверей она вдруг пропала. Просто исчезла, как будто ее стерли с листа бумаги.
– Шапка-невидимка?! – переглянулись мы с напарником, но рассуждать было некогда – неведомая сила словно взорвала изнутри крышу сарая, и в образовавшемся проеме показались высокие борта древнерусской ладьи с крыльями. Может, я путаю тип судна, мне он показался более похожим на укороченный драккар викингов, без мачты и парусов, зато с крылышками. Новенький, оранжево-золотистый, свежеструганый, без узоров и канители, но таких красивых пропорций… Летучий корабль казался очень небольшим, на пять-шесть человек, но он полностью оправдывал свое название, величественно поднимаясь в воздух. От такого торжественного зрелища у меня даже перехватило дыхание… Сосновые крылья махали так, что пыль поднималась столбом. На корме показалась высоченная тощая фигура в голландском купеческом костюме. Злорадную улыбочку Кощея я бы узнал из тысячи…
– Прощай, сыскной воевода! Ничего у тебя не вышло, и рад бы укусить, да зубки слабеньки… Руками придерживай, не ровен час – выпадут!
Летучий корабль находился уже метрах в трех над моей головой, когда торжествующий смех Кощея Бессмертного оборвался – беззвучно взлетели ввысь длинные черные веревки, и стальные крюки намертво вцепились в деревянные борта корабля. Попали почти все! Летучий корабль вздрогнул и замер, крылья недоуменно дернулись. Намертво пришвартованный к лукошкинским заборам, он возмущенно задрал нос, но деваться было некуда. Наш главный преступник что-то забормотал, и от его заклинаний в перелетное судно словно вселились новые силы. Канаты лопались, трещали доски, двое или трое охотников повисли под днищем, стараясь своим весом не дать врагу улететь. В одном из таких отчаянных героев я в шоке узнал Гороха! И похоже, не я один…
– Гляньте-ка, православные! Ить это ж царь… – Горожане, задрав головы, уставились на невиданное диво, пытающееся взмыть под облака.
– Митька, где Яга?!
– Должна сию минуту быть, Никита Иванович!
Только бы она успела… Уйдет, уйдет же, подлец! Порвались еще две веревки, у чьей-то крыши сломался конек, летучий корабль здорово кренило на один борт, но он медленно отвоевывал у нас сантиметр за сантиметром.
– Митька, поймай царя! – Я плюнул на все и, нахлобучив мокрую фуражку на уши, полез на ворота. В это время Кощей на корме прекратил возню с заклинаниями и взялся за меч. Взмах – и один из храбрецов рухнул вниз с обрезанным канатом в руках.
– Огонь!!! – не своим голосом завопил я. Стрельцы, прятавшиеся на крышах, дали по преступнику дружный залп! Вой, который испустил Кощей Бессмертный, нельзя было сравнить ни с чем… Ей-богу, такому воплю сам Тарзан бы обзавидовался! Крупнокалиберная соль в стволах стрелецких пищалей сделала свое дело. Злодей начал бегать от носа к корме со страшной скоростью, почесываясь, как сумасшедший. К сожалению, на подъемную силу летучего фрегата это не повлияло… Даже наоборот – все, кроме царя, выпустили веревки и, рискуя свернуть шеи, спрыгнули вниз. Митька со своим подвигом влез, как всегда, не вовремя… Отчаянно изогнувшись, он совершил абсолютно невозможный прыжок с крыши соседского дома, поймав ноги государя мертвой хваткой. Горох разматерил всю улицу, но такого «довеска» не выдержал, вынужденно разжимая руки. Они оба рухнули в чей-то двор, а летучий корабль, обрадовавшись полученной свободе, резво взмыл ввысь.
– Эхма… ушел-таки… – тихо раздалось в толпе.
– Да, не удержали… Видать, мало каши стрельцам царским дают.
– Молчал бы уж! Рази такую махину диковинную десятком молодцов удержишь? Всем миром браться надо было… Что ж ты не попросил, участковый? Мы бы подсобили… – На этот раз в народе зазвучали голоса, полные незаслуженной обиды. Я глянул вниз, с ворот, на честные лица простых лукошкинцев, и мне действительно стало как-то… стыдно. Они правы, Кощею не удалось бы уйти, если б я обратился за помощью к людям. На Колокольную площадь на полном скаку ворвались три телеги, доверху груженные прозрачными кусками соли. Спрыгнув с передней, ко мне быстрыми шагами засеменила Яга. Бабкина хромота почти не замечалась – хороший признак…
– Собирай народ, Никитушка, проси подсобить.
– В чем? – Я опустил глаза. – Все кончено, он ушел… Мы не сумели…
– Да ты вверх-то глянь, умник! Нашел время слезы лить… Поднимай народ, Кощей возвращается!
Казалось, кто-то прокручивает назад ленту кинопленки. Летучий корабль, собственной персоной, сделав эффектный круг в поднебесье, приветливо помахивая крылышками, пошел вниз. Как, зачем, почему? Не было времени даже задуматься… Лично я сдуру решил, что это Кощей возвращается мстить нашим снайперам за соленое угощение. Кстати, надеюсь, они догадались перезарядить пищали? Но, как бы то ни было, корабль плавно и неуклонно снижался на двор кожевенной лавки к развалинам того же сарая, откуда и взлетал.
