— Может быть, будет лучше, если ты перестанешь размышлять о Воинском законе, а начнешь ему следовать? Твое племя сейчас сидит без еды, всем холодно, все промокли до костей. Попробуй подумать о том, как бы накормить голодных, а не о том, что хорошо и что плохо!
Остролапка огорченно опустила хвост. Бурый прав. Она только что спугнула дичь, предназначавшуюся для всего племени.
— И чтобы я не слышал ни одного вопроса до тех пор, пока не поймаешь первую добычу!
* * *
Остролапка охотилась с огромным усердием и вернулась в лагерь с тремя мышами в зубах. Бурый волочил огромную ворону. Он бросил свою добычу в кучу, уже наполненную предыдущим охотничьим отрядом.
— Отличная охота, — похвалил он ученицу, и Остролапка просияла. Значит, он все-таки простил ее за упущенную мышь! — А теперь иди в палатку и обсохни как следует, — посоветовал наставник. — Я сам отнесу еду Клеточке и Долгохвосту.
Дождь стих, но с веток по-прежнему капало. Остролапка забралась в палатку оруженосцев. Все подстилки были пусты, за исключением гнездышка Львинолапа. Остролапка увидела, как в углу палатки мерно вздымается и опускается золотистая шерстка брата. Неужели он спал, пока все остальные, не щадя лап, заботились о племени?
— Почему Уголек не дал тебе никакого задания? — раздраженно спросила Остролапка.
— А? Что? — Львинолап испуганно вскинул голову и захлопал глазами. — Уже утро?
— Ты совсем спятил? Уже полдень!
Львинолап вскочил с подстилки. Глаза его округлились от испуга и растерянности.
— Разве Уголек меня не искал?
— Не знаю. Я охотилась, — отрезала Остролапка. Она подтащила к себе влажную подстилку и как следует встряхнула ее, чтобы сбить капли влаги и слегка проветрить. — С чего это ты так устал? — недоверчиво заметила она, не разжимая зубов.
— Не выспался, — ответил Львинолап.
Остролапка внимательно посмотрела на брата, но тот уставился в землю, избегая ее взгляда.
— Что-то случилось, Львинолап?
— Нет, ничего, — быстро ответил он.
— Ты уверен?
— Еще бы! — с плохо скрытым раздражением ответил Львинолап.
Остролапка съежилась. У них с детства не было никаких секретов друг от друга, но расспрашивать брата стало все равно, что пытаться искать блох у ежа!
— Ладно, ладно, уже молчу! — ответила она, снова берясь за свою подстилку. — Пожалуйста, не надо откусывать мне голову.
Львинолап подошел к ней и виновато прошептал:
— Я вовсе не собирался откусывать тебе голову. Просто иногда хорошо бы обойтись без расспросов, вот и все.
С этими словами он вышел из палатки, оставив Остролапку в одиночестве.
Она снова вздохнула и бросила мох на землю. Может быть, Воробушек знает, что творится с Львинолапом? Он ведь всегда догадывается, о чем она думает, значит, сможет понять и Львинолапа? Выйдя из палатки, Остролапка решительно зашагала в сторону пещеры целителей.
Воробушек сидел в глубине каменной трещины и деловито разбирал травы.
— Я занят, — не поднимая головы, сказал он. — Листвичка попросила меня разобрать все травы до ее возвращения из детской.
— Я хочу поговорить с тобой о Львинолапе, — выпалила Остролапка.
— Он заболел?
— Нет.
Остролапка села и посмотрела на брата, всей душой умоляя его оторваться от трав и поговорить с ней серьезно.
— Понимаешь, в последнее время он стал ужасно ворчливый и раздражительный. И еще все время усталый. Я несколько раз пыталась с ним поговорить, но он чуть усы мне не оторвал.
— Откуда я могу знать, что с ним творится? — холодно фыркнул Воробушек, сгребая в кучу какие-то темно-зеленые листья. Остролапка попыталась припомнить, как они называются — как-никак, она тоже училась целительству, но так ничего и не вспомнила.
— Оттуда, откуда ты всегда все знаешь, — прямо ответила она.
— Кажется, это ты спишь с ним в одной палатке, — отрезал Воробушек. — А я постоянно торчу тут, при Листвичке, — в его голосе послышалось непонятное Остролапке раздражение.
Беспокойство о Львинолапе продолжало терзать Остролапку, но вдруг откуда-то из глубины перед ней всплыл увиденный перед рассветом сон про Ивушку. Если Воробушек не хочет помочь ей с Львинолапом, может быть, он сумеет разобраться в том, что так тревожит ее подругу из Речного племени? А если…
На этот раз Остролапка решила зайти издалека. Каждый воин знает, что когда выслеживаешь капризную дичь, нужно запастись терпением.
— Ты поговорил с Ивушкой на Совете? — спросила она.
— Чуть-чуть.
— Знаешь, мне кажется, она очень огорчается из-за того, что ты так ее невзлюбил.
— С какой стати я должен любить всех подряд? — мгновенно окрысился Воробушек.
— А с какой стати ты должен не любить всех подряд? — парировала Остролапка. — По-моему, Ивушка очень славная. Думаю, ты напрасно стараешься ее расстроить.
— Никого я не стараюсь расстроить! — взвился Воробушек, впервые за время разговора отрываясь от своих трав. — И вообще, ее переживания меня не касаются!
— Тебе не кажется, что на Совете она выглядела какой-то взволнованной? — потихоньку перешла в наступление Остролапка. — И вообще, все Речное племя вело себя странно…
Воробушек оставил травы и насторожил уши. Остролапка не сомневалась, что он по-настоящему заинтересовался.
— Может быть…
— Значит, это не мои фантазии? — спросила она.
— Какие еще фантазии?
— О том, что в Речном племени что-то стряслось!
— А ты, в самом деле, так думаешь? — Воробушек нахмурился.
— Не знаю… — замялась Остролапка. — Она не хотела распускать сплетни о бедствиях соседей, это было бы непорядочно по отношению к Ивушке. — А ты?
— Ничего не могу сказать.
Остролапка разочарованно понурилась. Разговор пошел по кругу!
— Возможно, я смогу что-нибудь разузнать, когда мы отправимся к Лунному Озеру, — продолжал Воробушек.
Ну конечно, как она могла забыть! Каждую ночь половины луны целители ходят к Лунному Озеру, чтобы побеседовать со звездными предками.
— Ты расскажешь мне, если узнаешь, что тревожит Ивушку? — попросила она.
Воробушек прищурил незрячие глаза.
— Конечно. Я даже знаю, как это выяснить.
Тревожный холодок пробежал по шерсти Остролапки.
— Только не подумай, что я прошу тебя шпионить за ней или делать что-нибудь такое, — пролепетала она. — Просто дай мне знать, если окажется, что есть причина для беспокойства…
