– Слушай, я ничего не могу понять, – сочувственно, как тяжелобольному, сказал он мне. – Давай я трубку жене дам. Она уже вырывает.
– Понимаешь, – начал я, когда она вырвала трубку, – такие браслеты от комаров…
– Скажи ей, что есть голубые и розовые, – прошептала Алена.
– Есть голубые и розовые, – покорно произнес я. – Одного браслета хватает на…
– А салатовые есть? – перебила меня мама Дениса.
– Салатовые есть? – переспросил я Алену. Алена горько покачала головой.
– Нет салатовых, – вздохнула она. Она, конечно, ждала этого вопроса.
В общем, наших друзей мы тоже по дороге забрали с собой. Пока мы ехали, Маша рассуждала с Денисом о вреде комаров.
– Знаешь, – говорила она, – как я обычно узнаю комаров?
– Знаю, – отвечал он. – Они очень больно кусают.
– Кусают не только комары. Звери тоже кусают.
– Да! – внезапно поддержал разговор наш двухлетний Ваня. – Меня муха укусила!
Он показал куда. За ногу прямо схватила.
– Нет, вы не понимаете, – сказала Маша. – Если вы увидели, что прямо на вас летит очень маленькая черная гадость, значит, это комар!
– Я от него убегу! – крикнул Ваня.
– От него не убежишь, – рассудительно сказала Маша. – От комара нужен специальный браслет.
– Откуда ты знаешь? – недоверчиво спросил Денис.
– Я мультик такой смотрела, – беспечно сказала Маша.
Денис и Ваня уважительно посмотрели на нее. Они этого мультика не видели.
– Вот за этим браслетом мы сейчас и едем. А потом поедем в Протвино и будем душить комаров.
– Ура! – захлопали в ладоши дети.
– А я в комара стрельну! – сказал Ваня. – У меня есть пистолет.
Дело на глазах принимало слишком драматичный оборот. Мы ему и в самом деле только что купили пистолет, стреляющий струей воды. В принципе им и в самом деле можно отбиваться от комаров. Я представил эту картину: Ваня с Машей и Денисом притаились за пригорком, потом с опаской выглядывают – и видят полчища марширующих на них прямо по воздуху комаров. Паника, и спасения, кажется, нет. Но тут Ваня достает свой пистолет и, насупившись, говорит: «Уходите, я прикрою!» – «А как же ты, Ваня?!» – кричит Маша. «А я остаюсь, – отвечает Ваня, отвернувшись, чтобы сестра не увидела мужских слез. – Передайте маме и папе, что я люблю их…» Маша и Денис, все в слезах, убегают. За пригорком вспыхивает смертельный бой – не ради славы.
Тем временем мы подъехали. Зашли в магазин. Мы все-таки опоздали. Браслеты закончились.
Смешно, но вся надежда теперь и правда только на Ванин пистолет.
«Загадка-то для детей!»
В самолете рейсом Москва – Римини Маша подвела ко мне незнакомую девочку лет семи. Девочка предложила отгадать загадку. На клочке бумаги она нарисовала треугольник, квадрат, домик, поставила между ними плюсы, после них знак =.
– Ну что здесь должно быть? – спросила она. – После знака.
В голосе ее была насмешка. По крайней мере, я уловил ее – всеми своими комплексами. Надо было догадаться. Во что бы то ни стало. Ну что такого там могло, в конце концов, быть, что бы я не смог отгадать? Загадка-то для детей.
Очевидно, в этом и состояла проблема.
– Мы теряем время, – неожиданно сказала девочка.
Я мог бы что-нибудь произнести. Это обязательно была бы глупость. Но в какой-то момент уже лучше было сказать глупость, чем промолчать.
– Папа, там, в конце, – цифра, – сказала Маша. Боже, она все понимала. Это было еще хуже. Правда, потом я подумал, что, если бы она понимала действительно все, она могла бы сразу назвать эту цифру.
И все-таки это было кое-что. Подошел мой товарищ, даровитый журналист, кинул взгляд на ребус, поинтересовался, есть ли подсказки, и, услышав про цифру, уверенно сказал:
– Три.
– Почему три? – удивился я.
– Как почему? Треугольник, квадрат и домик. Всего три! – засмеялся он.
Я совсем сник. Мне в голову не пришла даже эта мысль.
– Три? – спросил я эту девочку.
– Конечно, нет, – вздохнула она. Клиенты ей попались тяжелые.
Наверное, с тоски я сделал единственное, что можно было сделать с этими предметами. Я пересчитал углы во всех этих треугольниках и квадратах. Их оказалось 12. Я поставил цифру 12 и с надеждой посмотрел на девочку.
– Ну, правильно, – пожала она плечами.
Ну вот и все. Чистая победа за явным интеллектуальным превосходством. Торжество чистого разума. И никаких эмоций. Я даже не вскрикнул. Полное самообладание.
Потом я подумал, что это была все-таки какая-то сложная загадка. Даже странно было услышать ее от детей. Посчитать углы. Они, может, и не знали, что это такое. Что-то здесь было не так. Или дети специально придумывают для взрослых сложные загадки?
Я спросил девочку, знает ли она, что такое острый и прямой углы.
– Нет, – равнодушно ответила она. – Мне это не нужно.
– А почему тогда 12?
– А столько палочек, – вежливо улыбнулась она мне. – Вы угадали.
Она имела в виду, что я именно угадал.
Она отошла к своему креслу в другом салоне и вернулась через пять минут. В руках у нее снова был листочек. На нем были нарисованы те же треугольник, квадрат и домик, а между ними, через знаки плюс, стояли две семерки.
– Что тут должно стоять в конце? – спросила девочка. Я быстро пересчитал все палочки, прибавил к цифрам.
– Двадцать шесть, – сказал я. И снова – никакого ликования в голосе. Я бесстрастен. Все так просто: я – лучший.
– Нет, – ответила девочка. – Не угадал.
– А сколько же? – спросил я.
Это было так глупо. Я унижался перед ней.
– Попробуйте подумать, – предложила она.
Я думал всю дорогу. Я нашел себе хорошее занятие на весь полет. Я ведь так и подозревал с самого начала, что не может быть все так просто. Но как все должно быть?
Я догнал ее в зоне таможенного контроля.
– Ну, какая цифра? – можно сказать, тяжело дыша, спросил я.
– Потом, – отмахнулась она.
– Когда потом? – переспросила ее мама. – Мы больше не увидимся с дяденькой.
Девочка показала, чтобы я наклонился поближе к ее рту.
– Двадцать семь, – шепнула она.
– Почему? – оторопел я.
– Сколько палочек, такая и цифра.
– Да я же считал!
Она смотрела на меня с жалостью. Я пересчитал. Там, у нового домика, появилась еще одна палочка, обозначающая потолок первого этажа и пол чердака.
