Повертев шар, толстяк нашел метку и, рассмотрев ее, уточнил:
– А где карачуры?
– Он не сказал, – встревожился жилистый.
Толстяк еще повертел глобус, потом попробовал от него откусить, но сразу не получилось.
– Подержи, – попросил он и через пару секунд вернулся с каменным ножом. Двумя ловкими ударами он пробил глобус, отломил кусок, осторожно попробовал на зуб и задумчиво зажевал…
– Ну, как? – спросил жилистый.
– Пойдет, – ответил толстяк.
Он достал из-за пояса наушники, надел их и включил плеер.
Альберт, сидя перед палаткой на раскладном матерчатом стуле, кипятил на конфорке шприцы. Рядом на корточках сидела Фема и задумчиво глядела в кипящую воду.
За ее спиной обнаружился сын Правой Руки, Локоток.
– Привет, – сказал он.
– Привет, – улыбнулся Альберт.
Локоток немного постоял и спросил:
– А ты умеешь печь блины?
– По воде?
– Ага.
– Когда-то умел.
– А спорим, я больше напеку? – сказал Локоток.
– Конечно больше, – согласился Альберт.
Локоток постоял еще немного у конфорки со шприцами и ткнул пальцем:
– А это зачем?
– О-о… Сейчас расскажу. У человека есть страшные невидимые враги…
– Микробы! – радостно крикнула Фема, уже прошедшая этот курс.
Альберт показал ей большой палец и подтвердил:
– Микробы. И я их тут убиваю. Варю живьем!
– Х-ха! – нанося удар по невидимому врагу, крикнула Фема.
– Ты колдун, – сказал Локоток.
– Нет.
– Зачем ты вступился за карачура?
– Я не хотел, чтобы его убили, – ответил Альберт.
– Ты за карачуров?
– Нет.
– Ты за нас?
– Да.
– Если ты за нас, карачуры тебе враги.
– Почему?
– Они хотят нашей смерти.
– А вы? – помедлив секунду, спросил Альберт.
– Мы никого не трогаем!
– Я видел.
– Они первые! – закричал Локоток. – Это все знают!
– Знаешь что… Все это очень непросто… – начал было Альберт, но мальчишка договорить не дал:
– Ничего не непросто! Ты все специально путаешь, Шибанутый!
– Что? Кто?
– Шибанутый. Тебя же так зовут? – Локоток посмотрел на Фему, и та прыснула от смеха.
– Вообще-то меня зовут Альберт, – усмехнувшись, представился гость. – А тебя?
– Это Локоток! – встряла Фема.
– Я – сын Правой Руки, – гордо сказал мальчик.
– Поздравляю. Так, значит, шибанутый… Угу… – Альберт пришиб комара и почесал шею. – Знаешь, наверное, те, кто так меня называют, хотят сказать, что мне ушибло голову всякими мыслями… И они правы! Ну-ка, дай-ка сюда голову, – попросил он.
Локоток послушно подставил голову, и Альберт легко щелкнул его в темечко.
– Вот. Теперь ты тоже шибанутый. – По лицу Локотка пролетела тревога. – Теперь у тебя в голове начнут заводиться разные мысли, расти мозги…
Локоток в ужасе схватился за голову.
– И меня щелкни! – попросила Фема.
– Обязательно.
Альберт аккуратно щелкнул по голове Фему. Локоток стоял, открыв рот.
– Локоток! – раздался голос Правой Руки.
Мальчик помахал в ответ.
– Иди сюда! – ровным голосом позвал отец.
– Иди-иди, – сказал Альберт. – Потом договорим…
– А ты?.. – спросил Локоток подружку.
– Я – кипячу шприц! – заявила Фема и несколько раз щелкнула себя по голове.
Локоток пошел прочь, потом остановился.
– А я убью карачура, – вдруг заявил он. – В это полнолуние, вот так!
И он показал удар: х-ха!
– Придешь посмотреть?
– Нет, – сказал Альберт.
– А ты?
Фема, быстро глянув на Альберта, пожала плечами и снова опустила взгляд в бурлящую воду.
– Локоток! – уже жестче позвал отец, и мальчик, помедлив секунду, начал подниматься по тропинке меж валунов.
– Приходи еще, покажешь, как печь блины! – крикнул ему вслед Альберт. – Ладно?
– Ага! – донеслось из-за гряды.
Спустя несколько дней…
Впрочем, сначала – картинками-наплывами – мы увидим ход этих дней: с медицинскими хлопотами Альберта и его записями в дневнике; с Фемой, прилипшей к Альберту; с мальчиком, обучающим его «печь блины»…
Вот Альберт о чем-то говорит с Локотком. Он щелкает его по голове, а потом как бы заглядывает внутрь через темечко и важно кивает: мол, растут мозги…
Вот аборигены следят за всем этим настороженными взглядами…
А вот сам Альберт стоит с раскрытым от удивления ртом – это он вдруг увидел аборигенов у телевизора. Мужик с цигаркой крутит ручку простенького генератора, и экран, разгоревшись, начинает показывать каких-то пляшущих эстрадных клоунов…
– А еще? – спросил Правая Рука.
Они с сыном сидели у костра.
– Еще он сказал, что человек сам… ну, в общем, это… сам решает, что хорошо, а что плохо, – доложил Локоток.
– И что ты ему ответил?
– Я ответил, что… ну, как же, а духи реки? Они же заповедали нам нашу тропу, правда? Что же будет, если каждый будет решать сам?
Отец кивнул:
– А он?
– А он меня и спросил: что будет? А я сказал: тогда духи реки рассердятся, и нас съедят карачуры. Я правильно сказал?
– Ты сказал отлично! А он?
– А он спросил: а карачурам их духи велят вас есть? Я сказал: велят. Он тогда говорит: это злые духи? Я говорю: ну да. Тогда он говорит: а если какой-нибудь карачур решит не слушаться своих духов и не захочет тебя убивать – он хороший или плохой?
– А ты? – после паузы спросил отец.
– А я… – Локоток помедлил. – Я сказал: он тогда – хороший. Потому что – за что же нас убивать?
И Локоток замолчал.
– А он?
– А он рассмеялся. Я неправильно сказал?
