Но шалашики и гаражи-ракушки у нас сносят. А не хотелось бы встретить капЕль на свалке.
Собрав последние силы, думая о высоком — о том, что похудею, вспоминая кадры из фильма — Ломоносов идет в Москву, наклонившись вперед, придерживая шапку от ветра, с трудом передвигая ноги, — выходим к жилью.
Одновременно с нами к подъезду лихо проталкивается соседский джип. Вылезает красавец: «С Новым годом вас! Отличная погодка! Гулял бы да гулял!». И, не замарав замшевых ботиночек, взлетает по лестнице. А у нас снег был не только в валенках и в дырках ошейника, но почему-то даже в карманах. И даже в носках.
1 февраля
Примечательный диалог, участницей которого я стала сегодня.
— Это у вас как собака называется?
— Мастиф.
— Ротвейлер?
— Мас-тиф.
— Но помесь с ротвейлером?
— Нет, не помесь. Такая порода. Отдельная.
— Как, вы сказали, называется?
— Мастиф.
— Это который наполетано?
— Нет, английский.
— Это который на слонов?
— …Каких слонов?! На слонов, я слышала, испанские…
— Кто?
— Ну, мастифы… Испанские мастифы.
— Какие мастифы? У вас же ротвейлер…
Мы прибавили шагу. Вроде месяц еще до весны… А обострения уже начинаются. Но мастифы здесь ни при чем!
20 февраля
Ночь. Как в прежние совиные времена
Еще не вышла из образа мамы Цили — большой доброй тетки, которая одна за всех и всех одна голыми руками. Добрые — они такие. Их семеро держать не должны, они всех накормят, исцелят, всем придумают занятие.
Это я такая иногда бываю на работе. Энергичная — такая вся такая, что сама от себя устаю.
И сижу потом, как рыба: прозрачные пустые глаза — в одну точку, не мигая.
Время полночь.., странное такое время — 00.00 — то ли вчера, то ли сегодня, то ли завтра… Сила пребывает со мной.
После работы — погуляли. На стропе, но что ж делать! Руки изрезаны, истерты и перчатки не спасли. Учу Варвару подлетать по команде, без раздумий. Пятнадцать метров парашютной стропы — ходим по Ботанике, как безработные альпинисты.
Телефонные деньги ушли на корм, да и ладно. Без телефона проживу — пока, без корма — нет. Купила свой любимый фасончик — 13 килограммовый пакетик, доперла до дому, ох, мои руки, рученьки…), полечили наши многострадальные уши (если каждый день лечиться, оказывается, процедура может быть недолгой — минут 30-40. Так, не пора ли снова составлять Режим дня?), попели песенки (сегодня в репертуаре «Бременские музыканты» и Розенбаум), вымыли пол (а как же… хозяйственный раж надо ловить, он же как птица: упустишь и — не поймаешь), погрызли косточку (гулять так гулять), сходили даже на форум. Там темы сегодня интересные — про заводчиков, про русский язык, про то, кто на форуме самый умный.
При всем своем образцовом материнстве я все-таки не играю с собакой, сколько ей хочется… Да и вообще почти не играю. У нее такие специфические игры… С когтями и зубами. Мы их, не зубы, а игры, быстро сворачиваем.
Про радости напишу. Кобелячьи.
Есть у нас знакомец — доберман Дон, лет 7 ему. Огромный такой пес, плохо воспитанный, но в общем безобидный. Я ни разу не видела его на поводке. Обычно пес гуляет сам по себе, а хозяин — метров за… много, ходит по своему маршруту. И все бы ничего, если бы Дон не запал на Варвару, как видит — сразу пристраивается сзади. Но и это тоже ничего: Варвара последнее богатство честной девушки блюдет. Хуже другое: у этой честной девушки сейчас течка, по причине чего мы гуляем поздно, недолго и в глубине «сибирских руд».
И вот, на днях идем вечером с прогулки. Я замерзла, устала и мечтаю о чашке горячего чаю, а лучше — ванной. На одной из тропинок-лужаек встречаем Дона, как ни странно, с хозяином. Но, как всегда, без поводка. Дон прямой наводкой бежит к Варваре и начинает к ней — даже не приставать, а делать вполне конкретные «садки». Хозяин, не говоря ни слова, разворачивается и удаляется от нас на хорошей крейсерской скорости. Видимо, подразумевая, что Дон рванет за ним. А Дону — до лампочки. У него глаза большие, увлеченные, задница ходуном ходит, и слюна от счастья капает. Варя ему не дается, выворачивается. Он на нее, она от него. Моя — в строгаче, я боюсь за его зубы. Растаскиваю. Хозяин усвистал куда-то в ж…
Ну, думаю, и пошел к черту, волочу компашку в сторону нашего дома. Причем я знаю, где их дом, а они нашего — не знают. Соответственно, где потом искать своего «ходока» хозяин не сориентируется.
Совесть загрызла: уведу, думаю, собаку — потеряется. А собака просто с ума сошла, на меня скалится, с Варвары не слезает, Варвара мечется. Беру кобеля за ошейник, оттаскиваю, поводочком — пару раз вдоль спины. Ноль реакции. Растащила их: одного в одну руку, другого в другую. Держу двух больших мечущихся псин. Хозяина нет. Ночь. Встали около их дома. Подъезда не знаю, квартиры не знаю… Чума. Стоим. Дергаемся. Но я собак держу, как могу, и железным голосом обоим: СИДЕТЬ! ТИХО! Моя-то села… А этого пришлось снова стаскивать.
… Ждем. Мечемся по двору. Ночь. Никого. 5 минут, 10 минут… Холодно, поздно… Раздражает!
Думаю, сейчас привяжу этого… Дона к турнику во дворе нашим поводком, пускай сами разбираются. Не можем же мы всю ночь тут колбаситься! А собаки — точно — колбасятся. И все на одну тему…
Я почему еще дергалась-то. Дон известен своими «внеплановыми вязками», причем даже с теми девицами, которые и не текли. Не знаю — может так быть или нет, но проверять мне не хотелось. А Варвара все чаще делала задумчивое лицо.
Я сломала в «боях» два ногтя. Для нас, красивых девушек, — не пустяк! Не забуду этого ощущения — две обезумевшие сильные собаки, их надо держать.
Хозяин нарисовался минут через… дцать. И метров за пять так — мне: «Держите его, держите! А то он у нас бойкий мальчик…»
Тут без комментариев. Хотя я ничего не сказала. Мы просто гордо, но быстро смотались оттуда. Руки у меня теперь до колен. И нелюбовь к озабоченным мужикам — хоть собачьего роду-племени, хоть не собачьего…
Может, кто-то это назовет радостями…
Не бить же в самом деле чужую собаку… Я не смогла. Так, тычками, рывками…
Вот.
Но все чаще удивляюсь разным типам. Психологическим. Хозяев.
Первая весна
Погуляли.., девочка Варя не слушается меня совершенно. То есть абсолютно. Игнорирует напрочь. Не слышит и не слушается. Причем как-то даже напоказ, что ли.., когда вдвоем гуляем, слушается через раз, как только с кем-то все, сушите весла. Как там кричала бабка? «Бобик, Бобик, Бобик, ко мне, ко мне, ко мне!»
