— Если он умер, Эррол, я тебя придушу!
С быстротой молнии Калеб бросается на четвереньки и со всей дури давит на живот Засранца. Нажимает ладонями на грудь, чтобы снова запустить сердце. Булькающий звук, словно прочищают трубу. Вода выплёскивается изо рта, но сердце не бьётся. Остаётся последнее средство. Хоть он терпеть не может это дело. Не время сейчас думать, чьи губы он целует. Чувствует, как надуваются лёгкие. Убирает рот, даёт им сдуться. Снова и снова повторяет. Только бы почувствовать пульс. Снова удар в то место, где должно быть сердце, и тут раздаётся восхитительный стон. Шум, словно внезапный ветер, шелестит в глубине его штанов. Новых, которые он надел этим утром. Они наполняются воздухом, как аэростат. Долгий шипящий звук. Они надуваются всё шире и больше, пока паренёк не отрывается от земли. Потом из каждого отверстия его тела изливается вода, и он, пёрнув, возвращается к жизни. Богатый запах наполняет воздух, вынуждая Калеба отвернуться и сблевать. Засранец Ширн снова живой. Ага?
Сержант Перкинс чувствует, что надо объясниться. Дико жестикулирует руками. Умоляет о пощаде.
— Босс, поверьте мне! Я не виноват. Спросите Марию, сэр!
— Мария-то тут при чём?
— Ширн пытался ей понравиться! Он сделал, как вы сказали, но она всё равно его отшила! Тогда он убежал и вернулся на велосипеде, сэр. Мы все начали гоняться за ним, а он смотрел через плечо назад, сэр. Прикалывался над нами, сэр, и въехал прямиком в канал. Я вытащил его, сэр, привязал к поясу камней, чтобы он быстрее шёл на дно, сэр. Сказал ему нырять обратно и вытащить велик, сэр, потому что я знал, что вы разозлитесь, сэр.
— Ты СКАЗАЛ ему нырять обратно! Ты хочешь сказать, попросил, правда? Вежливо. Мол, Засранец, можно я тебя брошу в воду? И он сказал, да, Эррол, конечно. Привяжи мне к поясу побольше охуенно тяжёлых камней! Пожалуйста, Эррол, так будет гораздо быстрее!
Калеб смотрит своему заместителю командующего прямо в глаза. Он не хочет слушать враньё.
— Так было, сержант? Отвечай!
Того окончательно застыдили перед остальными. Чувствует себя жопой. Возбуждённая толпа армии Калеба неприязненно ждёт. Ни шепотка. Они хотят насладиться конфликтом. Главный человек в Колдице против безумного мистера Дака. Его ширинка расстёгнута и дружок вывалился. Эррол принимает виноватый вид. Полностью покорный. Он не будет сопротивляться. Знает, когда его победили и выбора не остаётся.
— Не-а, мужик.
— Так что тут было?
— Я его отмудохал, сэр. Привязал камни и сбросил вниз. Сказал достать велик.
Калеб хватается руками за голову. Тьма клубится в его мозгу. Он пытается мыслить спокойно и рационально. Резко оправляет перед штанов. Если он хочет поддерживать в войсках свой авторитет, он должен доминировать над всеми. Даже над Эрролом. Отчаянно борется за самоконтроль. Хотя побеждает произошедшее. Сердце пропускает несколько драгоценных ударов. Очень опасно, если верить Стокгаузену. [В своей книге «Анатомия и Физиология для Чайников» Стокгаузен утверждает, что Высшей Силой каждому человеку изначально даётся ограниченное количество ударов сердца. Кому-то, как это ни печально, может достаться всего один, кому-то, к вящей радости, триллион миллиард миллиардов и два. Стокгаузен в последнее время работает над генетически модифицированной массой, взятой из мужской и женской крайней плоти, пытаясь определить это неизвестное количество. Он видит коммерческий потенциал в том, чтобы сделать подобную технику доступной широкой публике. Он утверждает, что стоит раскрыть тайну ударов сердца, и ты сможешь определить год, месяц, день, час, минуту и секунду своей смерти, и принять необходимые меры. Например, отправиться тырить шмотки но магазинам или застрелить жену и её любовника.] Под его ногами слизкая грязь. В ужасе смотрит вниз. Груды и груды червей кишат, сплетаясь в единую массу. Покрыты слизью, движутся на юг. Голоса, которые он слышит, доносятся издалека и с глухим отзвуком эха. Как в прибрежной пещере. Боль в кровоточащих костяшках пальцев только возбуждает его ярость. Жестокий свист рычагов и поршней. Давление вырывается из-под контроля. Безумие в его бешенстве — это чистое вдохновение. Словно сам Бог хочет проверить его мощь. И Калеб его не разочарует.
Когда на него нисходит спокойствие, он изучает костяшки. Кое-где кожа стёсана и из ран свободно течёт кровь. Синяк на лбу, куда пришёлся удар. Его внимание привлекает плеск. Он поворачивается и видит, что в воде тонет Эррол. Кричит. Умоляет помочь. Вокруг него расплывается тёмно-красное пятно. Заднеколёс тянет его к берегу.
Калеб охватывает взглядом эту сцену. Смотрит на шеренги перепуганных солдат, выстроившиеся вдоль берега канала. Вылупились на него, словно он псих. Молчание. Наверняка теперь в их глазах он вожак банды. Только что показал себя в драке. Теперь осталось сколотить из них отряд бойцов, прямо как Телли Савалас.
Раз уж велосипед лежит на дне канала, надо убить время. Лучше всего подходит военная игра. Нацисты против Армии Освобождения Муниципальных Налогоплательщиков. За нацистов будет отвечать скинхед Ковальский, ему даётся фора в пять минут. Капитаном АОМН должен был стать сержант Перкинс, но он не в состоянии принять командование. Дуется. Так что их поведёт вперёд Гринвуд. Возможность выяснить, годится ли он в офицеры.
Калеб и АОМН восторженно смотрят, как Ковальский ведёт свою армию вперёд. Руководит с переднего края. Через канал, по опасному маршруту через две огромные канализационные трубы, торчащие из-под Пейпер Милл. Ковальский, рейтинг 14, прирождённый лидер. Орёт на одних, убеждает других, и вот наконец все на той стороне. Гринвуд кричит, что время вышло. Приказывает АОМН штурмовать канализационные трубы, выкрикивая через канал всяческие ругательства.
— Завалим фашистов-мудаков! — орёт громче всех Засранец Ширн. Снова прежний Засранец, которого все знают и любят. Насквозь промокший и выпачканный дерьмом, стекающим по его ноге.
Эррол остаётся сзади. Мокрый и угрюмый. Разбитая губа, распухший нос и лицо. Правый глаз закрылся совсем. Так и не понял, что он сделал не так.
— Нельзя было так меня позорить, мужик. Перед этой толпой мудил. Хуёво вышло, мужик!
— А что было бы, если бы ты его убил, Эррол?
— Да поебать! Не надо было так делать. Всю, блядь, куртку мне испоганил!
— Эррол, в пизду куртку! Если бы Засранец Ширн утонул, ты отправился бы в тюрьму на двадцать лет, — не хуй собачий! Меня судили бы военным судом! До тебя что, не доходит?
Он пожимает плечами. Не доходит. Придётся объяснять.
— Вышел бы конец всему! Не было бы денег за твою крышу. Не было бы денег от продажи чипсов. Не было бы побега через тоннель! Ничего! Всё в пизду!
— Но позорить меня не надо было, мужик!
— А если бы ты убил его? Ты что, не понимаешь?
— Да всё я понимаю, но…
Калеб не даёт ему закончить фразу. Именно этих слов он и ждал. Обнимает Эррола и сильно стискивает.
— Хороший ты парень, Эррол! Раз уж ты понял! Теперь мы можем дальше работать в команде! Если ты со мной, мы можем свалить из К.О. раньше, чем начнётся крикетный сезон! Эррол, ты мне нужен. Слушай. За все неприятности, которые ты вытерпел, я повышаю тебя до звания майора и назначаю ответственным за дисциплину. Честнее быть просто не может!
